Тяжело вздыхаю и, спохватившись, выбегаю из малой гостиной, чтобы отправиться в свою комнатку в подвальном крыле для слуг. Нельзя заставлять хозяев ждать. К тому же, мне немножко интересно, что пришло в светлую головушку младшей госпожи. Не может же она наизусть знать реестр местных красавиц, чтобы сдать меня Смотрителю? Нет, тут что-то иное.
С другой стороны, представать перед господами в своём истинном обличии ужасно страшно. Вдруг как раз они и решат пойти к бесовому чиновнику? Ох, не к добру это всё, не к добру. Но сама виновата.
Забегаю в тесную комнату, которую делю со своей младшей сестрой, да так и столбенею, не ожидая увидеть Лию в это время здесь.
— Ты... ты почему не в саду, Лилия?
— Если меня назвали в честь цветка... — заводит она свою любимую песню, но я её обрываю, крича уже из ванной комнаты, площадью метр на метр:
— Чем тебе опять не угодил сад, Лия?
Она молчит всё то время, что я умываюсь. А когда я возвращаюсь, нападает:
— А ты почему не рабо... — Тут она видит моё чистое лицо и её собственное вытягивается: — Ив, ты чего?
— Не о чём волноваться, — отмахиваюсь я. — Что случилось у тебя? Ты же знаешь, что сад нам доступен только в определённое время.
— Не хочу, — опускает она глаза, насупившись. — Надоело, что они каждый раз глазеют. А сегодня дурацкий Митрофан, сын садовника, хотел ткнуть в меня иголкой, чтобы проверить не вру ли я.
— Что? Дрянной мальчишка! Я обязательно поговорю с его отцом!
— Не нужно! Не хватало, чтобы меня ещё и ябедой называли. Звания калеки и так достаточно.
У меня болезненно сжимается сердце, и я опускаюсь на колени рядом с креслом младшей сестрёнки.
— Ли, — обхватываю я её пальцы своими. — Тебя все очень любят и не называют так. Не придумывай, пожалуйста.
— Не нужно меня оберегать, я не маленькая.
— Не маленькая? — сужаю я глаза, а затем щекочу её. — А щекотки боишься, как маленькая!
— Перестань! — заливается она звонким смехом, пытаясь оттолкнуть мои руки. — Прекрати! Ты, кажется... спеши-и-ила!
Точно!
Подскакиваю на ноги, но у двери замираю, потому что Лия спрашивает в спину:
— Ив, ты влипла в неприятности, да?
— Кажется, так, — закусываю я нижнюю губу.
— И они тебя веселят, — тяжело вздыхает сестра.
— Если только самую капельку... Мне боязно, правда! Но я выкручусь. Я обязательно что-нибудь придумаю, — обещаю я, уже мчась по узкому коридору к лестнице наверх.