- Что это? - отчаянно шепчу я. -Мы, что, застряли?
- Света нет, - раздается в темноте невозмутимый голос. - Так что видимо, да.
8. 7
Судорожно моргая, я ловлю ртом воздух, который с каждой секундой будто бы становится меньше. С детства я страдаю легкой формой клаустрофобии. Легкой - означает, что замкнутые пронстранства как таковые меня не пугают. Паника появляется лишь когда я по какой-то причине не могу их покинуть.
Тихо-тихо-тихо, Динуль, - успокаивающе говорю себе я. - Воздуха здесь навалом и места тоже полно. Подумай логически: кабина не герметична, а значит доступ кислорода не ограничен. Много ты людей знаешь, которые умерли, застряв в лифте? То-то же. Потому что все они выбираются оттуда живыми. Просто нужно перестать паниковать.
Но мозг, о котором я всегда была такого высокого мнения, отказывается повиноваться. Все мое внимание так или иначе возвращается к трем жутким фактам: в лифте темно, в лифте душно, в лифте вместе со мной находится преступник Камиль. Да и наплевать бы сейчас на его прошлые злодеяния, но этот надушенный тип пожирает мой кислород!
- Тебе плохо? - доносится все тот же невозмутимый голос и одновременно с этим кабина освещается голубоватым светом телефонного экрана.
Я мотаю головой, машинально пятясь к стене, чтобы на нее опереться.
Тихо-тихо-тихо, Дина. Видишь, здесь теперь не так и темно. И ты кстати могла и сама додуматься включить фонарик, если бы мозги тебе резко не отказали.
- И часто тут такое?
- На моей памяти в первый раз.
- И что теперь делать?
- Ждать, - отвечает сосед с едва уловимой иронией.
- А если света не будет еще часа два?
Этот мой вопрос он не удостаивает ответом, предпочитая уставиться в телефон и что-то там печатать.
- Здесь душно.
Снова молчание.
- Надо Ильдару позвонить, - говорю я раздраженно. - Может быть, он придумает что-то. Например двери вскрыть.
- Настолько не можешь ждать, что готова заплатить за ремонт лифта?
- Настолько. Мне не хватает воздуха, и мы оба знаем, что я не в восторге от компании.
- Да, я слышал твою речь на терассе.
Я с вызовом вскидываю подбородок.
- Мне за нее не стыдно. Преступления должны караться по закону.
- Смелое заявления для человека, считающего меня отъявленным преступником, - взгляд Камиля находит меня и больше никуда не сдвигается. - Кроме нас здесь больше никого нет. Физическое превосходство на моей стороне, и пока двери заперты. Я могу сделать с тобой, что угодно.