* * *
Едва Шаталов подошел к Красному Кресту, окна наверху погасли. Послышался цокот каблуков по деревянной лестнице. Ясна вышла из калитки, удивленно улыбнулась.
– Доброй ночи! – сказал Шаталов по-сербски.
– Ты уже прощаешься?
– Просто не знаю, до какого времени длится сербский вечер. Ты всегда так допоздна работаешь?
– А я думала, в это время все военные уже спят в казармах!
– И видят сны про медсестер…
– То есть я тебе снюсь?
– И во сне я тебя провожаю.
Ясна взяла Шаталова под руку:
– Но я живу совсем неподалеку.
– Значит, это будет короткий сон. Нам, военным, спать особо некогда.
Ясна засмеялась. Возникла внезапная пауза. Ее пальцы лежали на его локте так правильно – не слишком цепко и не слишком легко, но послушно и невесомо, что Шаталов сбился с мысли и теперь пытался вспомнить, о чем говорил и говорил ей в разговорах, которые еще не произошли.
Ясна помогла ему:
– Откуда ты так хорошо знаешь сербский?
– Не слишком хорошо. Захотелось выучить.
– Я думала, обычно учат английский, немецкий. Почему вдруг сербский?
– Длинная история.
– Жаль. Потому что мы уже пришли.
Они остановились у калитки. За забором виднелась крыша дома.
– А вообще так говорят, когда не хотят рассказывать, – сказала Ясна. – Не хочешь?
– Боюсь испортить сон, – тихо ответил Шаталов.
– Не бойся! – ласково ответила она. – Или давай так: я закрою глаза и как будто усну. Тогда все, что ты расскажешь, будет сном во сне. И если мне не понравится, я просто открою глаза и проснусь. Давай?
Ясна встала напротив Шаталова, положила пальцы ему на грудь. Закрыла глаза и широко улыбнулась:
– Я готова! Сплю!
Шаталов с нежностью и горечью рассматривал ее лицо.
– Мой младший брат, – через силу заговорил он. – Валентин. Я стал военным, а он инженером. Меня надолго командировали в Афганистан, я даже не заметил, как он вырос. Потом я ездил по всему Советскому Союзу, совсем не бывал дома.
Улыбка медленно сошла с губ Ясны.
– Потом я узнал, что он бросил все и исчез. Оставил записку родителям: «Так нечестно. Нужно им помочь». Валентин в девяносто третьем уехал в Сербскую Краину, больше мы его…
Ясна стояла вся белая, но не открыла глаз.
– Если проще, говори на русском. Я же понимаю… чуть-чуть.
– Его могила где-то там, – продолжил Шаталов по-русски. – Я стал учить сербский. Мечтал попасть в миротворческий контингент, рапорты по три раза в год направлял. Думал, приеду, найду Валькину могилу. Даже не разобрался, что здесь в Боснии – Республика Сербская, а Сербская Краина теперь в Хорватии. Выходит, не туда приехал! Дурак, да?