Судя по тому, что рассказал Сабуров, жители этого медвежьего
угла мне рады не будут. Своевольные и бесшабашные, живущие по своим
правилам и плюющие на князя. Да и с чего бы им рваться под
господскую руку? Уверен, помощи они никакой от Веретинского и его
людей не видели, зато попыток обложить их налогами и податями,
полно.
При этом приграничная жизнь опасна и не терпит безалаберности.
Каждую кроху ресурса, каждый гвоздь и каждую доску нужно пускать в
дело, иначе не доживёшь до зимы. А эти самые столь ценные ресурсы у
них стремятся отнять. Будешь ли тут встречать с распростёртыми
объятиями сборщиков налогов и воевод?..
Вскоре город остался позади. Некоторое время дорога вилась меж
возделанных полей, где виднелись ростки озимых, укрытые тонким
слоем снега. То и дело встречались крестьянские повозки и работники
в тёплой одежде, спешащие по своим делам. Изредка попадались
добротные фермерские хозяйства с крепкими заборами и печными
трубами, из которых вился дымок. Но чем дальше мы отъезжали от
города, тем реже становились признаки человеческого присутствия,
пока наконец им на смену не пришёл унылый пейзаж, поросший чахлой
растительностью.
Пришло время поразмышлять о превратностях судьбы. Вчера — король
необъятной империи, гроза врагов и любимец подданных. Сегодня —
бунтовщик с оборванной петлёй на шее, разменная монета в чужих
политических играх. По крайней мере, так думают мои враги. Их ждёт
неприятный сюрприз.
Новое тело, новый мир, незнакомый и чуждый… Я не знаю, какая
роль уготована мне здесь, но точно понимаю одно — как бы ни
сложились обстоятельства, я выстою. Переиграю противников и
восстановлю утраченную власть. Пусть на это уйдут месяцы, годы —
неважно. Главное, что теперь у меня есть цель. В конце концов,
однажды я уже построил империю с нуля…
Попытка убить меня чуть не удалась, но лишь раззадорила
честолюбие. Там, где прежний Платонов струсил и сдался, я буду
биться до последнего. Выцарапаю своё место под солнцем и подомну
под себя этот новый мир.
Для этого стоит начать с инспекции собственного магического
дара.
Прислушиваясь к ощущениям, я мысленно ощупывал каждый всполох
энергии, отмечая его потенциал и особенности.
Сила, доставшаяся от прежнего Платонова, казалась не слишком
внушительной на первый взгляд. Однако я чуял в ней скрытые глубины
и многогранность. Этот дар отличался завидной пластичностью — его
можно было подчинить своей воле, выковать из него нужный
инструмент.