— Руки прочь! Боевые трофеи по праву принадлежат тому, кто
забрал жизни павших. Или в вашем войске иные порядки?
Могилевский аж крякнул от удивления:
— Это вы, Платонов, где таких премудростей нахватались? И
драться, вон, лихо…
— Наставник у меня был умелый, — безмятежно ответил я.
— Неужто батюшка ваш Стрельца в отставке для вас нанял? Только
тот мог так натаскать…
Убеждать в обратном я собеседника не стал и позволил ему верить
в собственную теорию.
Пока сержант обдумывал мои слова, я старательно обшарил тела.
Широкий нож с волнистым лезвием, дубинка, две фляги — она с водой,
другая с бражкой. Годится. Плюс полупостой кошель на поясе
главаря.
Внутри оказалось семнадцать серебряных алтынов. В местной
денежной системе я не разбирался и не мог определить, много это или
мало. В найденных чуть в стороне странных котомках с парными
лямками попались запасы провизии, небольшой магический артефакт для
розжига, моток бечёвки и плотный свёрток, в котором обнаружилась
карта окрестных земель. Весьма кстати!
Забрав трофеи вместе с удобной котомкой, я кивнул Захару и
направился к телеге. Захар, всё это время не спускающий с меня
глаз, запричитал вдвое громче. Пришлось прикрикнуть, чтоб
угомонился.
Могилевский подступил, почёсывая в затылке:
— Скажу вам так, боярин. Ежели потребуется, я готов
засвидетельствовать про слова покойника. Насчёт вовлечённости
Белозёровой.
Я с усмешкой поблагодарил сержанта. Что ж, Могилевский хоть и
прямолинеен как палка, но в нём чувствуется стержень воина —
человека чести.
Остаток ночи прошёл тихо. Поутру двинулись дальше, оставив
могилы убийц позади. Я в задумчивости поглаживал древко своего
нового копья, прислушиваясь к внутренним ощущениям.
Магия всё ещё искрилась в венах, манила неизведанным.
Не знаю, как в этом мире, а в моём у каждого мага имелась Грань
— свой личный персональный дар, позволяющий делать нечто особенное,
уникальное, подвластное только ему. Я с помощью Оружейной
трансмутации превращал дерево, камни и металлы в любое
вооружение. И это была лишь первая часть моей Грани. Та, что
открылась изначально. По мере роста моей силы, возможности
персонального дара значительно расширились.
Примечательно, что использование Грани требовало куда меньше
сил, чем обычная ворожба. Словно сама природа помогала человеку в
том, что ему предначертано. Конечно, любой достаточно умелый маг
мог научиться повторять то, что другому давалось от рождения, но
это всегда выходило сложнее, затратнее и требовало долгих
тренировок. Грань же ложилась в руки как влитая, будто продолжение
собственного тела.