— Могилевский, организуй костёр, — скомандовал отрывисто,
стряхивая с молота ошмётки мозгов. — Алчущих сжечь надо, иначе жди
беды.
— Кого? — изогнул бровь сержант.
— Бездушных, говорю, спалить надо.
— Ну-ну, — задумчиво протянул собеседник и повторил мой
приказ.
Бойцы споро принялись сооружать погребальный костёр.
Если вчерашняя ночная стычка посеяла в сознании вояки сомнения,
то теперь он окончательно признал моё верховенство.
Я же устало прислонился к обмельчавшему валуну, прокручивая в
голове недавний бой. Любопытные всё же игрушки люди здесь
понаделали. Эти… автоматы, изрыгающие град смерти, способны в фарш
покрошить кого угодно. Страшная сила, ничего не скажешь.
Внезапно спохватившись, я произнёс:
— Погодите. Дайте-ка мне из моего зёрна вырезать.
— Что? — удивлённо глянул на меня Могилевский.
— Могильный лёд. Мёртвые слёзы. Вы совсем что ли дикие, простых
вещей не знаете?
— Ты не буянь, боярин, а лучше скажи толком, — нахмурился
сержант. — Про Эссенцию что ли говоришь?
— Про мелкие кристаллы, что в мозгу Ал… Бездушных
формируются.
— Про неё родимую, значит, — кивнул собеседник. — Платонов,
иногда ты кажешься вроде бы зрелым и разумным человеком, а иногда
наглухо ёб… бесшабашным, — поправил себя он.
Сложив на груди руки, я ждал конца тирады. Терпение моё
потихоньку подходило к концу. И хорошо что Демид вспомнил, с кем он
разговаривает, потому что неуважения к себе я не потерплю.
— Чтобы эссенцию безопасно извлечь нужны особые инструменты и
сноровка, — продолжил вояка. — Иначе потравишься и Богу душу
отдашь. Или не ему… — сержант перекрестился. — Оно тебе надо?
— Надо, — отрезал я. — И никакой хитрости в том нет. Ежели
боитесь, как дети малые, я сам всё сделаю. Могу и из ваших трофеев
зёрна, в смысле, Эссенцию достать, но не задаром. Одну возьму себе,
одна вам останется.
— Сержант, — негромко произнёс один из бойцов, и глаза его
горели алчным интересом. — Если барин и вправду умеет, чего ж не
достать? Рублей пять-десять заработаем. Не меньше!
— Смотри, Платонов, — махнул рукой Могилевский, — если
траванёшься и помрёшь, я семье твоей скажу, что отговаривал тебя,
но ты упёрся.
— Бесконечно тронут твоей заботой, — усмехнулся я и подступил к
первому телу.
В одном собеседник был прав, любое прикосновение к внутренностям
Алчущих без магической защиты грозило серьёзным отравлением, а то и
смертью, если дело касалось особо продвинутых тварей.