— Смотрите внимательно, — произнёс я холодно, окутывая руки
тонкой плёнкой силы.
Первым делом взялся за волка. Стараясь не касаться почерневшей,
сочащейся ядом ткани, я разрезал шкуру на отрубленной голове и
осторожно извлёк крошечный белый кристалл, не крупнее пшеничного
зерна. Стоило положить его в чистый снег, как от находки пошёл
лёгкий пар.
С секачом пришлось повозиться дольше — череп оказался гораздо
крепче. Но и оттуда удалось добыть такой же кристалл, только чуть
мутнее первого.
А вот с человеком вышла заминка. Я долго копался в размозжённой
молотом голове, но никак не мог найти трофей. Решил было, что
разбил его ударами, но потом догадался проверить грудную клетку. И
точно — возле хребта, на уровне ключицы обнаружился третий
кристалл, самый крупный.
— Надо же, — присвистнул один из стражников, — в груди, значит,
прятал…
Я аккуратно завернул свои трофеи в чистую тряпицу и убрал за
пазуху. Третий протянул Могилевскому:
— Ваша доля.
— Спасибо, боярин, — искренне произнёс Демид. — Всё-то ты
умеешь. И убийц расходовать, и Бздыхов уничтожать, и Эссенцию
вынимать… Откуда только такой грамотный вылез?
— Из петли, — невозмутимо ответил я и направился к телеге.
— Барин! — донёсся оттуда сиплый голос Захара. — Девица
очнулась!
Я быстрым шагом направился к телеге, где очнувшаяся девушка
лежала, укрытая тулупом. Захар топтался рядом, пытаясь поправить
сползающую материю. Заметив меня, слуга с готовностью отскочил,
предоставляя возможность осмотреть спасённую.
Она была молода, едва-едва на пороге своей весны, лет
восемнадцать-девятнадцать, не больше. Природная красота ещё
угадывалась в тонких чертах, но нападение чуть не выпило её досуха.
Кожа казалась полупрозрачной, с мертвенным голубоватым отливом.
Широко распахнутые зелёные глаза смотрели устало, запавшие щёки
ввалились, обозначив скулы. Длинные смоляные волосы рассыпались
вокруг её головы нимбом.
На ней красовалась тёплая… куртка, порванная в нескольких
местах. По привычке хотелось обозвать эту одёжку гамбезоном, но
чужая память подставила нужное слово. Куртка. Пуховик. Из прорехи
виднелся край вязаного… джемпера. Он оттенял вьющиеся волосы
дополнительной темнотой.
Заплетающимися пальцами девушка придержала сползающий тулуп.
Рукав куртки задрался, обнажая худенькое запястье. Поперёк бледной
кожи пролегла красная борозда, явственно оставленная чем-то вроде
грубой верёвки. Похоже, сегодняшнее нападение было не первой её
бедой.