Испытываешь неприятные чувства, когда читаешь подобные опусы, сочиненные известными деятелями отечественной культуры. Так и напрашивается булгаковское «Поздравляю вас, господин, соврамши!»
А вот байку Виктора Шендеровича «Близость к первоисточнику», опубликованную в его сборнике «Изюм из булки», привожу не без удовольствия:
«Как-то, в самый разгар застоя, Смоктуновскому предложили написать статью о Малом театре, где он в ту пору играл царя Федора Иоанновича, – статью, ни больше ни меньше, для “Правды”. Ну, он и написал о Малом театре – некоторую часть того, что он к этому времени о Малом театре думал.
А думал он о нем такое, что вместо публикации, через несколько дней, Смоктуновского попросили зайти на Старую площадь, к Зимянину.
Справка для молодежи: на Старой площади располагался ЦК КПСС (сейчас там, по наследству, наводит ужас на страну Администрация президента), а Зимянин был некто, наводивший симметричный ужас при советской власти.
По собственным рассказам Иннокентия Михайловича, когда он вошел в кабинет и навстречу ему поднялся какой-то хмурый квадратный человек, артист сильно струхнул. Но это был еще не Зимянин, а его секретарь. И кабинет был еще не кабинет, а только предбанник.
Зимянин же оказался маловатого роста человеком – совсем малого, отчего Смоктуновскому стало еще страшнее.
– Что же это вы такое написали? – брезгливо поинтересовался маленький партиец. – Мы вас приютили в Москве, дали квартиру, а вы такое пишете…
Член ЦК КПСС был настроен основательно покуражиться над сыном Мельпомены, но тут на Смоктуновского накатило вдохновение.
– Пишу! – заявил вдруг он. – Ведь как учил Ленин?
– Как? – насторожился Зимянин.
Тут бывший Гамлет распрямился во весь рост и выдал огромную цитату из лысого. К теме разговора цитата имела отношение самое малое, но факт досконального знания совершенно выбил Зимянина из колеи.
– Это из какой статьи? – подозрительно поинтересовался он, когда первый шок прошел.
Смоктуновский сказал.
Зимянин подошел к книжному шкафу с первоисточниками, нашел, проверил – и, уже совершенно сраженный, снова повернулся к артисту:
– Ты что же это, наизусть знаешь?
– А вы разве не знаете? – удивился Иннокентий Михайлович, и в голосе его дрогнули драматические нотки. Мол, неужели это возможно: заведовать идеологией и не знать наизусть Владимира Ильича?