– Полежи немного, – велел жрец и отошёл в угол комнаты, принявшись что-то смешивать в каменной ступке. Его движения были уверенны и плавны, их монотонный ритм странным образом успокаивал, ввергая в странное состояние. По очереди он поставил на небольшой столик рядом с кроватью каменную плошку с чёрной жидкостью, плескавшейся на дне, керамический горшок с водой и чистую тряпицу. Потом он коснулся моей щеки, надавливая на неё пальцем.
– Чувствуешь что-нибудь?
– Нет, – я не почувствовала его прикосновения, только видела, как он щиплет кожу и протирает её от мази тряпицей.
– Хорошо, – одобрительно улыбнулся Видящий и в его пальцах появилась длинная тонкая игла, – а теперь лежи и не двигайся.
Он склонился надо мной, предварительно обмакнув остриё иглы в чёрную краску, и принялся кропотливо набивать рисунки на моих щеках. Боли я не чувствовала. Немного ноющее ощущение придёт немногим позднее, кожа покраснеет и припухнет на несколько дней, а потом на моей коже будут выделяться чёрные треугольники, которые уже не смыть даже за тысячи тысяч умываний, остаётся только снять их вместе с кожей. Одним разом не обошлось, Видящий подправил знаки через пару седмиц, придав чёрному цвету глубину и сделав их более заметными. Теперь никто бы не мог ошибиться, определяя, кто я. Знаки на лице кричали об этом вместо меня.
К тому времени, как я оказалась приведённой в Храм, здесь уже были трое других невест. Кроме меня не хватало только одной – Гизелы, бывшей по возрасту самой младшей из нас. Мы жили отдельно от всех служителей, не в кельях Храма, но в деревянном строении, расположенном на внутреннем дворе. Каждой из нас была выделена небольшая комнатушка, в которой помещалась только кровать и стул с небольшим подобием стола – к стене была прикреплена намертво деревянная крышка. Своего имущества у нас было немного. В основном это были мелкие вещицы, касающиеся наших увлечений. У меня это было веретено и набор спиц и игл, предназначенных для вязания и вышивания. У Дианы – тонкие ножички для вырезания крошечных фигурок из дерева, у Сельмы – тонкая флейта… Я знала, что Гизела любила рисовать угольками, а Васса… Васса просто любила себя и возводила в ранг абсолюта свою избранность, постоянно разглагольствуя о том, какие щедрые дары нас ожидают по Его приезду.