В помещении было очень душно, даже несмотря на то, что на улице
царила ночь. Ветер, изредка задувающий через дверной проем, обдавал
кожу жаром, вместо ожидаемой прохлады.
Аккуратно, переступая сразу несколько половиц и наступая при
этом лишь на одну, дабы избежать ненужного скрипа, я направился к
выходу. Касардин, подобно послушному псу, следовал за мной. Заметив
его действия, я обернулся и агрессивно махнул рукой, шевеля губами,
при этом указал на Зарубу. Раб в ответ так же замахал руками,
пытаясь при этом шевелить губами. Его язык тела говорил одно — «я
пойду за тобой, а этого громилу если что сам вырубишь». Это шло
вразрез с моими планами, поэтому я начал махать руками еще
активнее, и в какой-то момент наша перепалка дошла до абсурда —
вместо того, чтобы заниматься делом, мы молча ругались друг на
друга между спящим Зарубой и его патрулирующим дружком.
В какой-то момент я психанул и отвернулся от Касардина, который,
считая, что победил, вскинул руки вверх и наверняка показал мне
язык. В этот момент я услышал шаги тощего и резко сдал влево, где и
спал Заруба. Касардин, заметив неладное, широко раскрыл глаза и
замер на месте. Я, прислонившись к деревянной стене, махнул ему
рукой, но он так и застыл, не предпринимая никаких действий. Тощий
в этот момент проходил мимо дверного проема и, естественно, заметил
незадачливого беглеца.
— Эй, что… — он зашел в помещение и не успел договорить, так как
я обхватил его шею руками и с силой сжал. Тощий захрипел и
замельтешил руками, выпуская дубинку, которая с громким стуком
ударилась о пол. Наконец, доходяга вырубился, а я с недовольством
заметил, что мои руки забились, и в этот же момент Заруба проснулся
и начал подниматься. Касардин тут же подбежал к толстяку и,
растопырив пальцы, врезал жирдяю пощечину. Тот недоуменно покачал
головой спросонья, затем зарычал и попытался встать, но в его
челюсть уже прилетела моя подача. Он мгновенно обмяк и рухнул
обратно.
— Ты чё, придурок, это, по-твоему, удар? — зашипел я от злости.
Он только что чуть не похоронил наш план.
— Я же предупреждал, что драться не могу, ты сказал бей как
умеешь! — парировал Касардин, а я, совершенно немыслимо для
ситуации, хоть и старался сдерживаться, но все-таки бесшумно
рассмеялся, вспоминая этот «удар». Подельничек, глупо улыбнувшись,
последовал моему примеру. Несколько секунд мы прикрывали рты и
молча хохотали, но затем я махнул рукой и вышел наружу, попутно
сетуя на то, что этих охранников нельзя связать и залепить им
рот.