Русалка немного помолчала, а затем
ответила:
— Ах, герцога! Конечно видела, он уплыл
туда, — она ткнула в сторону, где виднелись высокие сосны на
крохотном островке. — Сказал, что хотел найти там черный жемчуг для
тебя, да видимо устал плыть и решил передохнуть. Тяжело ему там,
наверное, без еды и пресной воды… — русалка тяжело вздохнула.
— Что же делать? Я должна ему помочь! —
воскликнула Энья.
— Я помогу тебе! Только поторопись
собрать провиант, скоро начнется шторм и мне будет тяжело донести
тебя туда, — предупредила русалка и убрала длинные волосы в высокую
прическу, заколов ее живым крабом.
Энья невольно скользнула взглядом по ее обнаженной
груди и смущенно отвела взгляд, сбежав в дом.
На берег она вернулась с мешочком, куда положила
флягу с водой, как следует завернула мясо, хлеб и сыр. Тяжелое
платье и обувь она оставила дома.
— Цепляйся мне за шею и держись крепко,
— русалка подплыла к ней поближе и развернулась.
Энья ступила в чуть теплую воду и, стиснув зубы,
обвила русалку руками.
С громкими всплесками морская дева поплыла так
быстро, что Энья даже не заметила, как далеко они оказались от
берега, но она все еще видела башню замка.
Оставив девочку на мелководье, русалка отплыла, а
Энья выбралась на песок, подпрыгивая и дрожа всем телом. Вода в
этой части была холодной, и девочке зуб на зуб не попадал от
дрожи.
— Где он? — она обернулась к
русалке.
— Кто? — наигранно удивленно спросила
дева.
— Герцог.
— Ах герцог, мой любимый Девон, —
протянула та и улыбнулась, сверкнув маленькими, острыми клыками. —
Так его и не было здесь, причем давно. Стоило тебе появиться в его
доме, и он позабыл обо мне. Я вижу, что ты прехорошенькая и знаю,
какие красавицы из таких вырастают. Поэтому лучше избавиться от
будущей соперницы сейчас, — русалка помахала ей рукой. — Надеюсь,
ты останешься здесь навсегда или же ослабеешь и умрешь с голоду. В
такую бурю никто тебя не спасет, — ее смех утонул под волной.
Энья поняла, что ее жестоко обманули, сыграли на
страхе за герцога и воспользовались, завлекли в ловушку.
Отбежав под высокую сосну, девочка прижалась к
шершавому стволу. С силой сжав кулачки, она процедила:
— Ну попадись мне, селедка ты эдакая!
Вот стану сильной чародейкой и превращу тебя в… медузу! — гнев, как
всегда, придал ей сил. В мешочке была еда и вода, а значит, в
ближайшее время голод был ей не страшен.