— Прошу вас, пойдёмте завтракать, —
пропищала тётка, поняв, что полностью потеряла внимание гостей. Ей
хотелось, чтобы всё прошло идеально, чтобы она смогла провернуть
сделку, которая должна была покрыть все долги.
— Нет, прошу вас, пожалейте, —
проговорил Куракин, хватаясь руками за свой худой живот.
— Наелись, — ответил бородач, живот
которого выпирал из-под ремня.
— Но прошу вас тогда, пойдёмте выпьем
кофе. Нельзя держать гостей в холле, это неправильно.
Моя тётка, казавшаяся на людях такой
гостеприимной и милой… Как же это было обманчиво! Она потащила всех
в столовую, где Настя уже подготовила стол и разлила кофе. На столе
стояли различные булочки и пирожные, пропитанные мёдом, которые я
люблю больше всего на свете.
Мы все расселись. Тётка усадила
гостей рядом с собой, а меня, наоборот, посадила напротив — как в
противовес. Дядя сел рядом со мной.
Я всё это время наблюдал за пирожными
и, как только сел, сразу взял одно — вкус был отменным.
— Ну, к чему вы пришли? — спросил
Куракин и посмотрел на тётушку, которая от этого вопроса сначала
строго посмотрела на меня, давая понять, чтобы я молчал.
Я же увлёкся пирожным и не обращал на
тётушку никакого внимания. Мне было плевать, что она там думает и
скажет — всё равно я сделаю всё по-своему. Мария Фёдоровна никак не
может принять, что я не тот Миша Строгонов, над которым она могла
издеваться, и который терпеливо всё сносил.
— У нас есть проблема: Роман
Константинович оставил нам столько долгов, вы себе просто не
представляете. Нам в жизни с ними не расплатиться. Остаётся только
надеяться на вас, чтобы вы купили наши земли, — проговорила Мария
Федоровна.
Я удивился. Роман Константинович
оставил вам долгов? Теперь вы свои долги переписали на моего отца?
Вот это поворот! Даже я такого не ожидал!
— Я против, — проговорил я и взглянул
прямо на тётушку, которая после моих слов моментально побледнела.
Она пыталась возразить, громко рявкнуть, но так и не решилась.
Мария Фёдоровна стиснула зубы и сжала кулаки, пожирая меня
ненавистным взглядом.
— Что! – Воскликнула тетя.
— Может, у вас и много долгов,
но продавать мою землю из-за этого я не буду. Это родовая
собственность Строгоновых, — проговорил я спокойным
тоном.
— Михаил, вы, наверное, забыли, но я
ваш опекун. Теперь я до вашего совершеннолетия распоряжаюсь
имуществом, — проговорила тётка, выдавив из себя улыбку.