Жаль, что она родилась при таком
скупом отце.
Светлана пропала, и я решил осмотреть
холл. Здесь, как и положено в домах такого уровня, стоял огромный
диван — самый дешёвый, даже не кожаный, — кресла и
небольшой столик. Никаких угощений не было — это понятно; слуг и
швейцаров тоже. Даже свет не горел. Что меня удивляло. Жадность
Куракина и правда не знала границ.
В это время на втором этаже я услышал
шорох — видимо, хозяин решил спуститься к гостю, что было очень
хорошо. Он решил меня выслушать; ему, наверное, будет тяжело узнать
правду.
— Михаил! — прокричал Куракин,
спускаясь в чёрном костюме. Видно, он куда-то собирался, и я его
отвлёк. Вместе с ним спускались трое охранников и его дочь, которая
шла сзади них не спеша.
Всё-таки себя он охранял, раз у него
было трое охранников. На себя он деньги тратил в отличие от всего
остального.
— Антон Олегович, — проговорил я,
вглядываясь в его улыбку.
— Да, юноша, я готов вас выслушать.
Вы, наконец, нашли деньги, которые покроют все ваши долги? Было бы
прекрасно — вы решили бы все мои проблемы. Но я думаю… точнее, мне
что-то подсказывает, что это не так. Поэтому сразу вас
предупреждаю: просить у меня отсрочки и как-то уговаривать
бесполезно. Не тратьте моё время — у меня его нет, и своего
тоже.
— Я вас ни о чём не собираюсь
просить, я просто решил вам помочь, — проговорил я, внимательно
следя за ним. Лицо Куракина исказилось; он повёл бровью и посмотрел
на меня вопросительно.
— Помочь?! В чём же вы, юноша, можете
мне помочь? — Куракин рассмеялся, не веря моим словам.
— Я хочу, Антон Олегович, сообщить
вам о том, что вы можете потерять большие деньги, и поэтому хочу
вас предупредить об этом.
— Какие деньги? О чём вы говорите?
Что бы Куракин мог потерять деньги?
— Да, земли, которые вы рассчитываете
купить у Марии Фёдоровны, бесплодны. Там есть
несколько залежей артефактов, на которые вы сильно рассчитываете,
но, по факту, как оказывается, все эти залежи ложные. В них нет и
половины того, на что вы рассчитываете.
Лицо его приняло угрожающее
выражение; он не просто не мог сдержать злость и ненависть — он
кипел от ярости. Куракин моментально побледнел. Зато его дочь
хихикнула.
— Ты что мелешь?! С ума сошёл? Вон
отсюда!
— Я уйду, но перед этим хочу дать вам
заключение по этим землям, составленное экспертизой. В нём
говорится, что ничего там нет.