Поселок оказался одной длинной улицей, тянущийся наверно на
километр вдоль берега озера. Никакого асфальта, вся улица выложена
серой тротуарной плиткой, в которой красными брусками выложены
различные геометрические узоры. Красиво. По обеим сторонам улицы
стояли двух, иногда трехэтажные кирпичные дома, огороженные
кирпичными же заборами.
По этой самой улице к нам уже неслось с десяток тварей. Четверо,
похоже, уже лотерейщики, остальные бегуны. По сути, тут просто тир.
Свернуть зараженным некуда, спрятаться негде. По обе стороны,
слившиеся в одну сплошную стену, трехметровые кирпичные
заборы.
Через минуту на плитке лежало одиннадцать дохлых туш. Лужицы
крови, вытекавшие из них, весело заполняли щели между плитками,
создавая свой, жутковатый узор на этой дороге.
— Профессор, сколько? — Спросил Шнобель.
— Четверо. По домам сидят, вылезти не могут.
— Бери Варана и помогите им, заодно и познакомитесь нормально. А
мы пока подвальчик охранничков проверим. — Шнобель кивнул на белое
кирпичное здание и направился ко входу в него.
— Эй Варан, — окликнул меня Рик. — Нож дай.
— У тебя же свой есть. — я кивнул на ремень Рикши, из ножен на
ремне торчала изукрашенная резьбой роговая рукоять ножа.
— У меня гравировка и вообще это златоустовский булат, а мне
консервы вскрывать. Жалко. Твоему-то уже все равно ничего не
повредит.
Пожав плечами, я достал свой пошарпанный штык нож и протянул его
Рику.
— Пойдем, — кивнул головой в направлении уходящей в даль улицы
Профессор. — Прошвырнемся по быстрому и жрать. Потом погрузка и
дома потрошить.
— Может лучше не по быстрому, а по осторожному?
— Херня, не сцы. Я одиннадцатый раз тут. Все всегда одинаково.
Те, кто до перерождения успели наружу выйти, пожрали друг друга и
оставшиеся прибежали к нам. Остальные сидят по домам и напрягают
свои пустышьи мозги, как же открывается замок двери. Половина из
них уже от голода ходить не может.
Кстати, где у тебя клевец? — он показал мне знакомую уже мини
кирку.
—Не разжился пока.
— Зря. Впрочем, против этих задохликов нам и моего за глаза
хватит.
Мы двинулись вдоль улицы. Примерно на одиннадцатом доме
Профессор дернул за ручку узорчатой металлической калитки,
вмонтированной в стальные ворота, и вошел во двор. Я зашел за ним.
Зараженного мы увидели сразу. Он приник к стеклу входной двери.
Увидев нас, пустышь страшно обрадовался и начал биться всем
телом о стекло. Но сил разбить его у бедняги просто не было.
Ввалившиеся щеки, запавшие глаза. Похоже, этот бедолага
действительно ничего не жрал целую неделю.