Вот это сестра удивится... Мне так стыдно в жизни не было! Я уже волосы распустила, чтобы только спрятать лицо и, упаси боже, не попасть в телевизор. Злобин — персона в городе известная, «прославиться» можно запросто.
Это ещё повезло, что я тут заперта одна. Запашок стоит, будто здесь отжималась потная команда футболистов, если меня всё же вывернет завтраком, хоть никто не увидит.
От холода стучат зубы. Хочется стянуть куртку и укрыть ноги в тонких колготках, но блуза моя не сильно плотнее. Пока есть силы, хожу по периметру камеры. Обшарпанная скамейка вызывает чувство брезгливости. Ветер, как бы сочувствуя, стонет под карнизом. Где-то вдалеке за стеной сквернословит герой боевика. Звук шагов убаюкивает. Это плохо, ноги после рабочего дня гудят, надолго меня не хватит. А вот чеканный топот, идущий с коридора — это хорошо. Попробую выпросить стакан горячего чая.
То, что моим жизнеутверждающим планам хана, становится очевидно, едва за шарообразным дядькой в форме замечаю сухопарого Злобина.
— У вас пять минут, — сообщает дежурный, прежде чем покинуть нас.
Я так и застываю в шаге от решётки.
— Припёрся, пижон… — констатирую презрительно. — С брусникой на бровях ты был как-то приятней.
Харизматичный гад, между прочим. Несмотря на барские замашки он, наверное, от дам отбоя не знает. Интересно, у Вадима есть женщина? Как она его терпит с таким характером? Хотя нет, даже неинтересно...
— На редкость паршивый соус. В мусорном пакете ему самое место, — так буднично сообщает он, как будто мы под ручку на площади гуляем. — Холодно. Ты здесь до утра примёрзнешь к лавке.
— Пришёл поговорить о погоде? — усмехаюсь, напряжённо наблюдая за его рукой, нырнувшей в карман пальто. Честно, не удивлюсь сейчас и пистолету.
Но он всего лишь достаёт мобильный телефон, принимает звонок, кого-то недолго слушает без тени эмоций. Бросает сухое «это твои проблемы, я сказал — делай».
— Можно мне тоже позвонить? — спрашиваю в надежде извлечь хоть какую-то пользу от его визита. Номера Славы наизусть, конечно, не помню, но в телефоне брата он точно должен быть забит.
— У тебя вроде было право на один звонок?
— Не дозвонилась, — произношу, опуская взгляд в пол.
Неприятно признаваться, что отец опять лыка не вяжет, а сестра сейчас, наверное, где-то, где громко играет музыка и беззаботная жизнь бьёт ключом.