— Ты чего здесь сидишь? — спокойно спрашивает Антон, заставляя
ребенка вздрогнуть и прижать книгу резко к себе. Сидящий на полу
мальчик изучающе окидывает Антона взглядом и, не увидев никаких
движений в его сторону, вздыхает, настороженно усаживается так же,
как и сидел.
— Читаю. — пожимает плечами мальчишка, посмотрев на свою книжку.
— Тут тихо, и нет никого. Ну, точнее не было до твоего появления… —
спокойно говорит мальчишка, с легким недоверием смотря на Антошку.
— А ты зачем тут? Если что, это мое местечко, но ты можешь тоже
сюда приходить, если не будешь шуметь. — слегка улыбнувшись,
отвечает незнакомый мальчик, опять опуская взгляд в свою книгу.
— И что же интересного в чтении книги в тихом углу? Может, у
тебя там комиксы? — заинтересованно спрашивает Антошка и подходит
ближе. Он садится на корточки и наклоняется немного к тому без
капли смущения: — Тут ещё и прохладно! Разве нельзя в своей палате
сидеть и книжонку читать?
Младший паренек, к которому так внезапно начинают приставать,
тяжело вздыхает и отрицательно мотает головой:
— Нет, не комиксы. — отвечает мальчишка, немного поежившись от
пробежавшего холодка, и прикрывает книжку, демонстрируя обложку.
Антон кивает для вида, но на самом деле ничего не понимает, ведь
последний раз брал книгу в школе, и то для того, чтоб треснуть
одноклассника. — Прохладно, но зато никто не надоедает и не
задирает… Да и книжку тут никто не порвёт… Витька из моей палаты
словно из пещеры! Наглый, невоспитанный! Как… Как дикарь! Потому уж
лучше в холоде… — пожав плечами, он переводит взгляд на кудрявого:
— А тебя я тут не видел… Ты из какой палаты? И как зовут? — видимо,
мальчик заинтересован тем, что его случайно обнаружил вроде бы
приличный кудрявый юнец. Он говорит достаточно культурным языком,
легко формулируя свои мысли, но все же вкладывает толику своей
детской неопытности.
— Над тобой издеваются, что ли? Так надо сдачи давать! Иначе в
нашем мире никак! Сам за себя не заступишься — никто не заступится!
— хотя с этим заявлением Антона можно и поспорить, ведь сам был
спасён Арсением, на которого чуточку положился, но все же врач ему
не нравится. Как вообще врачей можно любить? Антон этого не
понимает и просто слегка побаивается, хоть иногда парнишке нравится
получать от него ласку. — Я из тринадцатой палаты… Вроде… Меня врач
не выпускал! Тот ещё негодяй! Представляешь, меня постоянно
называет врединой и непослушным! Разве так можно? — мальчик с
книжкой тихо смеется, пока Тоша складывает руки на груди и
недовольно фыркает, вспомнив лицо Арсения: — Меня Антоном зовут. А
тебя? — мальчик садится к тому на пол в позе лотоса, засунув ноги
друг под друга, и протягивает руку для рукопожатия.