Тогда для меня это известие было шоком. Помню, как после ее ухода, не прощаясь, сбежала с работы домой, как лежала в прострации, свернувшись калачиком на нашей супружеской постели. Тогда еще дочка со своим будущим (а теперь уже настоящим) мужем из института прибежала. Что-то там пыталась у меня выспросить. А мне запомнилось только, как ее Егор все время повторял: "Вы не плачьте, теть Марина, всё обязательно пройдет".
Он был прав. Всё прошло.
И вот сейчас я смотрю на своего, когда-то любимого, а сейчас просто... фиктивного мужа и не могу понять, за что? За какие-такие заслуги, за какие качества я когда-то обожала его? Зачем верила и рожала детей? Почему больше года после явления Вероники я не уходила от него? Как могла верить его обещаниям покончить с любовницей? И, самое главное, почему я все еще одна...
Илье сорок три, и он очень красив. Даже, кажется, стал еще красивее, чем был в двадцать, когда мы с ним познакомились. Миловидным чертам лица добавилось мужественности и лоска. Морщинки вокруг глаз прорезались четче, но и тело стало рельефнее, брутальнее... Я все еще считала его красивым...
- Марин, - он неожиданно присаживается на корточки передо мной и кладет одну руку на спинку стула, а второй вдруг прикасается к моей щеке. - Я всё понимаю. Я - мудак. Но не могу! Не хочу отпускать тебя насовсем! Я только тебя... Я тебя одну всегда! Веришь мне?
Его голос проседает от эмоций. И мне уже не кажется, что он пьян. Мне кажется, что в его глазах - боль, надежда, просьба о прощении и много-много чего еще - невысказанного, но настоящего, честного, сильного, и любовь, не названая им сейчас, но существующая, там тоже есть! Прислушиваюсь к себе... И ничего во мне не откликается на эти его чувства. Ни-че-го. Все умерло еще тогда...
Кладу ладонь на короткий жесткий ежик волос. Илья вздрагивает и закрывает глаза.
- Не надо так, слышишь? Ничего больше между нами не может быть! Ни-че-го. Когда любовь умирает, ее нужно просто... отпустить! Отпусти меня, Илья!
Он резко подрывается, с силой отбрасывая прочь мою руку.
- Хорошо! Отпущу! Без проблем! Но только Мотя отправится туда, куда ей уже давно пора отправиться!
Илья выбегает из комнаты, хлопнув дверью. А я еще долго сижу в прострации, пытаясь уверить себя, что в следующий наш разговор у меня обязательно получится его убедить. Потому что я знаю его. Он способен на такие жестокие решения. А я... Забрать с собой его больную старенькую тетку, глубокого инвалида, неспособного самостоятельно передвигаться, опекуном которой Илья является, не смогу. Просто потому, что он этого не позволит. Но и допустить того, чтобы эта женщина, так много сделавшая для меня, ставшая бабушкой моим детям, ставшая матерью для меня, оказалась в доме престарелых, не могу тоже! И Илья это знает...