– Дима, прорвемся! У меня есть еще пара идей, как избавиться от этого кошмара. Ты точно пил таблетки?
– Да, – вздохнул он, горечь прозвучала в его голосе. – Я же говорил, это не шизофрения, меня зря держали в психушке… А может, зря выпустили…
– Но ведь два года ты продержался, – она почти плакала. – Ты его сдерживал! Значит, метод подействовал плюс таблетки. Давай повторим тот обряд? Ну, давай! – рука сама гневно толкнула его в грудь. Бессильная ярость загнанного зверька. Иногда становится так больно сдерживать эмоции…
Дима помолчал. Тишина висела в комнате, только тикали старые часы с кукушкой.
– Думаю, ты права. Давай завтра, будет новолуние.
– Договорились, – она ласково потрепала его за лохматую кудрявую шевелюру. – Иди, делай мне кофе, раз поспать не дал.
– У вас там точно ничего не было? – ревниво спросил брат, косясь на сестру за спиной.
– Точно! Иди!
Дима послушно ушел и загремел кофеваркой на кухне.
Даша откинулась на подушку, вцепившись в волосы. Ей искренне было жаль брата. Да, они не росли вместе, оба были эгоистами и периодически ругались до истошного визга и угроз, но нечто фатально важное держало их вместе. Она не могла бросить брата на произвол судьбы, особенно после той памятной ночи, когда Даша узнала тайну.
Дима появился в жизни их маленькой семьи совершенно неожиданно и принес несчастья. За ним шла смерть, дыша могильным холодом и забирая всех близких людей, только Даша осталась, словно страж охраняя брата от пропасти.
Подходил сентябрь, начало пятого года обучения у Даши, ей было на тот момент 22 года. Диме – 18, из них два года он провел в психиатрии с диагнозом шизофрения. Их общий отец хотел вывести сына в люди, хлопотал об обучении в медицинском колледже. Дима же, будто змея на зимовке, оставался равнодушным к собственному будущему и пассивно согласился на карьеру медика. Жизнь налаживалась: болезнь побеждена, а мать смирилась с приемышем
Однажды душным днем мать Даши рухнула на ковер, её увезли с инсультом, и она скончалась в реанимации, не приходя в сознание.
Брат и сестра сидели бледные под дверьми отделения и держались за руки, боясь поднять глаза. Даша, не говоря ни слова, бросила институт, а Дима так и не приступил к занятиям. Отец ненадолго пережил свою жену, он будто высох и сгорел, его похоронили накануне нового года стылой зимой, под завывание вьюги.