— Стоять! — крикнул мне инквизитор поставленным командным голосом.
Может, это и работало на других, но мне этот приказ только добавил скорости. Я спрыгнула, почти бесшумно, хотя и не так аккуратно, как могла бы в нормальном состоянии, приземлилась на крышу и побежала, сжимая в руке заветный артефакт. Мой ключик в спокойную жизнь, где меня не найдут прихвостни короля.
Справа щелкнуло магческое лассо, немного не дотянувшись до меня. Надо было двигаться быстрее, непредсказуемей.
Я оттолкнулась от конька и перепрыгнула на другую крышу. Казалось, что вот-вот в спине образуется дыра от пристального взгляда инквизитора.
Перед тем, как спуститься на землю, я оглянулась. Между нами было добрых три квартала, но казалось, что инквизитор совсем рядом, я смотрю в его чёрные глаза и тону в них.
Часы на храмовой башне пробили полночь, и народ весело заулюлюкал, радуясь наступлению праздника Вселюбящей. Я послала инквизитору издевательский воздушный поцелуй, прекрасно зная, что он смотрит и видит, спрыгнула в самую толпу на главной площади и сняла маску.
Миссия была выполнена.
***
— Мама! Он тоже объявил отбор! — через галерею комнат разнесся визгливый голос моей “сводной сестры”. — Я должна туда попасть!
Затем воздух наполнил приближающийся стук каблуков. В комнату влетела Элиза и, даже не взглянув на меня, кинулась к “маменьке”. Герцогиня неодобрительно нахмурилась на дочь, но ничего не сказала и лишь отложила шитье.
— Смотри! Объявление об этом есть в утренней газете! — Элиза продолжала верещать.
Мне очень захотелось покинуть комнату, но серебряные канделябры были еще не отполированы, и герцогиня бы меня не отпустила. Поэтому пришлось выслушивать восторженные возгласы “сводной сестры” о великом и ужасном Главном инквизиторе, который, наконец-то, решил жениться.
Я не понимала, что хорошего в том, чтобы стать женой этого мужлана. Сразу вспомнилось, как он прижимал меня к себе, какие у него сильные руки, упругие мышцы и хрипловатый, проникающий под самую кожу голос… Ладно. Что-то хорошее все же было. Но он же инквизитор! Уже за это его можно было не любить.
Видимо, я слишком громко хмыкнула.
— Мелина! — одернула меня герцогиня. — Ты задумалась, с какой стороны еще не чищено?
Я закатила глаза, повертела канделябр и, удовлетворившись работой, перешла к следующему. Я носила гордое звание “падчерицы” уже месяц, но с каждым днем все больше понимала, что меня скорее воспринимают как очередную прислугу в доме герцогини, чем приемную дочь.