Шум и разговоры в торговом зале Васильева едва слышала. Сейчас они были в своём маленьком мирке. Настя положила освободившиеся руки ему на грудь, намереваясь оттолкнуть. И не смогла. Мысль о том, что нужно прекратить творящееся безобразие, не нашла своего продолжения. С тихим вздохом девушка обняла крепкие плечи, притягивая Павла ещё ближе. Отчаянно поцеловала. Дала безмолвное разрешение исследовать своё тело более интимно, жарко потеревшись об него грудью. Анастасия обязательно пожалеет об этом, но сделает это чуть позже.
С самого начала у неё не имелось шансов устоять. В сексуальном плане Настя по сравнению с ним просто невинный младенец. Павел прекрасно знал, как завести женщину. Как добиться от неё ответа. Как сделать послушной, слепо ищущей удовольствия, которое мог дать только он. Ведь огромное количество женщин прошло через его постель. И каждая оказалась полностью удовлетворена. Теперь настала её очередь получить свой кусочек наслаждения.
Эти мысли мгновенно остудили пыл и осели в желудке холодным куском льда, замораживающим кровь. Горечь смыла страсть. По щеке потекла слеза.
— Паша, остановись, — потребовала Васильева. Настя удивилась тому, что голос был твердым. Ее всю трясло.
Артемьев оторвался от исследования её груди. Посмотрел в глаза. Так они и замерли. Глаза в глаза. Сердце к сердцу. Она говорила без слов. Он давал обещание, не произнеся ни звука.
Напряжение сгустилось в воздухе. Казалось оно осело на плечи, придавливая к земле.
Насте хотелось кричать, но она молчала. Полная неразбериха. В душе. В сердце. В голове.
Паша. Для нее он как шоколадный торт для изголодавшейся анорексички. Желанный и недоступный.
Она не может позволить себе одной из многих. Она хочет быть одной-единственной. Только Павлу её не хватит. Ему её всегда не хватало. С этой болезненной правдой Настя смирилась давным-давно. Даже научилась жить.
— Пусти, — пустым голосом прошептала Васильева.
Паша не собирался отпускать, держал крепко.
— Настя…
— Настюх, ты ещё долго? — голос подруги прозвучал совсем рядом, следом отодвинулась шторка. Тая ошарашенно осмотрела сцену, развернувшуюся перед ней. Глаза напоминали блюдца. — Что здесь происходит?
Ответом стала тишина. Ни Паша, ни Настя ей не ответили. Даже внимания не обратили. Не разорвали зрительный контакт.