Я заставила себя представить руки и мокрые губы Джейми, елозящие по моему лицу и телу - а этого было бы никак не избежать - как тут же мысли о том, что можно было бы и остаться на какое-то время, молниеносно покинули меня.
Пытаясь согреться, я подпрыгивала, размахивала руками и даже устраивала короткие забеги по пустому шоссе. Со стороны, наверное, выглядела, как мошка, беспорядочно бьющаяся вокруг лампы.
Тусклый фонарь над моей головой раскачивался и бился о столб так, что лампочка в нем чудом или моими безмолвными мольбами оставалась целой. В темноте мне здесь было бы совсем жутко.
Чтобы взбодриться, я стала думать о том, что со мной произошло, об этом невероятном перемещении в другое тело и в другое время.
Кстати, я так толком и не поняла, в каких именно годах я оказалась и в какой стране. Сначала, в доме Лили мне показалось, что это была Америка годов двадцатых. Теперь же я склонялась к тому, что было на несколько десятков лет позднее. Во всем этом еще только предстояло разобраться.
Возблагодарив неведомые силы, что не забросили меня в какое-нибудь мрачное средневековье или вообще в тело первобытной женщины, которой сейчас пришлось бы убегать по вечной мерзлоте от голодного динозавра, я и в самом деле приободрилась.
“Всё могло быть и хуже!” - подумала я, внезапно развеселившись, и снова запрыгала вокруг фонарного столба, представляя, что играю в классики.
Заметив, что воздух вокруг стал неуловимо светлеть, я стала пристально вглядываться вдаль, то в одну, то в другую сторону.
Наконец, мои мучения были вознаграждены - сначала я услышала рокот автомобильного мотора и шорох шин, а затем и свет фар, от которого, казалось, мне сразу стало теплее.
Это был автобус, громыхавший так, как будто ему суждено было вот-вот испустить последний дух. Испугавшись, что он может протарахтеть мимо меня, я выскочила ему наперерез, расставив руки. Однако, мои опасения были напрасными.
Автобус съехал с дороги и затормозил у заправки. Водитель - юркий парнишка в кепке - выскочил и стал протягивать шланг к колонке, чтобы заправиться. Затем он ловко, как обезьяна, стал карабкаться по столбу вверх, где чуть выкрутил лампочку. Та погасла.
Он спрыгнул вниз, отряхнул брюки и только потом, словно до этого и не замечал, обратился ко мне, сворачивая шланг.