- Где мы могли бы поговорить, княжна?
Я удивленно огляделась, отметив, что матушка заметила наше невольное уединение и, кажется, все поняла. Конечно же, предложение никто не станет делать в присутствии родных. Помолвка – помолвкой, но все должно быть выдержано в традициях. Да и мне хотелось бы услышать долгожданные слова признания наедине, без присутствия родных. Свою семью я любила, но такой момент считала слишком личным, не для посторонних глаз.
- Алекса, дорогая, - матушка подошла ко мне, лукаво взглянула сначала на Марка, затем на меня и с видом истинного заговорщика произнесла, - возможно, ты желаешь показать нашему дорогому гостю новый рояль, который отец подарил тебе на именины? – она взглянула на младшего Вознесенского и добавила: - Я слышала, вы большой любитель музыки, а Александра чудо, как играет.
- С удовольствием взглянул бы на ваше новое приобретение, - ответил Марк, но при этом выглядел он несколько отстраненно. Я же с радостью ухватилась за подобную возможность побыть наедине и поговорить. Нет, конечно, вдвоем нас никто не оставит. Матушка обязательно отправит с нами кого-то из слуг, но, полагаю, в музыкальном салоне мы останемся одни и времени объясниться хватит.
- Давайте отпустим молодых, - уже громче, чтобы услышали все присутствующие в гостиной, заявила мама. – Я отправлю с вами Федора. На верхних этажах должно быть темно. Он понесет свечу.
Слуга явился на зов и сопровождал нас вплоть до дверей. Он же открыл их и первым вошел в музыкальную комнату. Зажег спящие свечи и вышел, оставив нас с Марком наконец наедине.
Несколько секунд стояла, слушая стук собственного сердца. Оно стучало так, будто ему было тесно в моей груди. Щеки горели огнем. Я ощущала этот жар и едва держала себя в руках, чтобы не прижать к лицу ладони.
Марк некоторое время стоял молча и рассматривал картину, висевшую над каминной полкой. Прошла минута, за ней другая и я решилась нарушить затянувшееся молчание сказав:
- Вот, взгляните, князь. Инструмент удивительный. А какое звучание! – я указала на рояль, а затем и вовсе подошла к нему, откинула крышку и сыграла бегло легкую мелодию, поражаясь стеснительности жениха.
Совсем не таким я представляла себе наше уединение. Вместо того, чтобы броситься ко мне с пылкими объяснениями, он стоял, заложив руки за спину, удивительно холодный и такой притягательно прекрасный, что в сердце щемило от восторга. И вместе с тем в глубине души пробуждалось некоторое недовольство бездействием молодого мужчины.