Знали об этом только посвящённые и приглашённые. Наверное, из-за закрытости клуба он стал таким популярным в короткие сроки. Благодаря молве о нём рос спрос на столики и в кафе. Люди, в частности, молодёжь приходила, чтобы получить приглашение в клуб.
Его выдавали редко. Раз-два в неделю. И зависел от итоговой суммы чека. Или от щедрости чаевых для официанток. А ещё Диаминта иногда их раздавала в качестве рекламных листовок. Она обладала предпринимательской чуйкой. Хотя и была той ещё хамкой. Я не знала, как с ней вели дела партнёры. Но меня она иногда подбешивала. Вот как, например, желанием сыграть на сырую.
Я всегда приходила заранее, до открытия клуба. Уходила в гримёрку и там переодевалась во всё чёрное: берцы, джинсы, рубашка и под ней футболка. Затем наступал момент собственно макияжа, который делал меня непохожей на себя. Я делала кожу более светлой. Жирно подводила чёрным карандашом глаза. Мой образ завершал парик из чёрных длинных волос.
Да, я боялась быть узнанной. Нас часто снимали на камеры и выкладывали видео в сети. Мало ли кто увидит? А если инспектор? А если это добрый человек, желающий заработать? Было у нас и стукачество. За него давали вознаграждение, если подтверждался факт нарушения на того, на кого доносили.
Но в этот раз в гримёрке сидела Диаминта в сером платье. Она курила и тоже делала макияж. Зажжённая сигара чадила. Я подошла и молча потушила, пока вокалистка дорисовывала стрелку.
– Ну, и кто тебя просил? – она повернулась ко мне.
– Ты так голос испортишь себе. Дымишь, как вулкан.
– Тебя забыла спросить, – и снова вернулась к зеркалу.
В этот раз я полностью оделась в чёрное. Диаминта освободила зеркало, которое тут же заняла я. Пока она распевалась и попутно докуривала сигарету, я преобразила себя. Грамотно расставленные акценты отвлекали от моих настоящих черт, оставляя настоящую внешность инкогнито.
Тэрэс вошёл после стука и разрешения, сказанного хором с Диаминтой. Он нас поприветствовал языком жестов и сделал мне комплимент. Я ведь сочинила музыку за один вечер.
Посмотрела на ящик в столике с зеркалом. Если я сегодня испорчу задумку Диаминты, она сожрёт меня с потрохами. От его напоминания меня снова затрясло. Чтобы скрыть волнение, я взялась за киллиару и провела по струнам. Ещё не успела расстроиться. Ноты я помнила хорошо, но вот лажануть могла, не чувствуя струн, потому что не тренировалась. И решила не надевать сегодня напальчники.