- Там же сплошные праздники, - смело напомнила я.
- Потапова, в мае у нас выпало всего четыре занятия, остальные прошли согласно вашему расписанию, - его аргументы били наповал.
- Я… Эмм… Я болела… - опустив глаза в пол, соврала я.
- Хорошо... – как-то быстро поверил в мою явную ложь преподаватель. – Тогда вам не составит трудностей предоставить подтверждающий документ.
- Я не обращалась к врачу, - безбожно вру, продолжая гипнотизировать пол под моими ногами.
- Мария, вы болели больше двух недель, но так и не посетили больницу? – довод Севастьянова бьёт в «десятку».
- Понимаете… Я болела тем, что свойственно только девушкам и только определённый период месяца, - чувствую, как от очередной порции лжи краснеют мои щёки.
- То есть, подтверждающего документа у вас нет, - это не было похоже на вопрос, скорее чёткое и веское утверждение, с которым спорить уже было бесполезно.
- Максим Юрьевич, - я вновь уставилась в лицо собеседника, пытаясь выдавить из себя чистое раскаяние. – Я знаю, что вы вправе поставить мне «тройку», но я готова прямо сейчас доказать, что способна на большее. Пожалуйста, дайте мне шанс исправить оценку хотя бы на «четвёрку».
- Прямо сейчас? – от удивления брови мужчины выгнулись дугой. – Ты уверена?
Эх! Была, ни была! Погибать, так с музыкой! Не заставит же он меня в самом деле прямо сейчас печатать ещё одну диссертацию. С другой стороны, печатаю я быстро, так что…
- Уверена, - закусив нижнюю губу, безапелляционно согласилась я.
- Что ж… - уголки чувственных мужских губ слегка дёрнулись вверх, отчего мне тут же стало как-то не по себе. – Раз «девичий недуг» тебя больше не беспокоит, и ты действительно готова отработать свои пропуски, то я не против.
За считанные секунду Севастьянов сократил разделяющее нас расстояние, нависнув надо мной грозной тучей. Пару мгновений я разглядывала его широкую мускулистую грудь, точнее капельки воды, падающие с его мокрых чёрных волос и плавно скользившие по гладкой бронзовой коже мужчины. По всей вероятности, до моего прихода он принимал душ, из которого я так нагло его вытащила. Это же обстоятельство и заставило Севастьянова предстать передо мной в таком… эмм… соблазнительно-сексуальном виде.
Задрав голову, я тут же утонула в омуте тёмно-карих глаз мужчины. Казалось, что они видят меня насквозь. Нет, не так! Он точно видит меня насквозь… читает мои самые сокровенные мысли словно открытую книгу.