Я поднимаю Ляйсан на руки, вставая вместе с ней с колен.
- Ух ты… Как высоко! Папа! Я выросла! – смеется девочка, смотря по сторонам. – Я теперь самая большая!
- Бесспорно, - отвечаю я ей, осторожно держа ее на руках. И мы вместе с ней выходим из детсвой комнаты, двигаясь к лифту. Поднявшись на этаж выше, мы подходим к палате номер 416.
Я останавливаюсь у двери на мгновение, крепче прижимаю к себе ребенка, копающегося пальцами у меня в волосах, и выдыхаю.
- Папа? А почему мы не заходим? Ты же сказал, что мы пойдем к маме… Пойдем, пап? – тихо говорит Ляйсан окол моего уха, словно это какой-то секрет, и никому, кроме нас двоих, слышать эти слова нельзя.
- Да, идем, - уверенно говорю я и тянусь к ручке двери, ведущей в палату, открывая ее.
Мы, наконец, попадаем внутрь, и я вижу ее.
«Лия…»
Она лежит на больничной койке, укрытая простыней. От ее руки идет небольшая прозрачная трубка, которая тянется до самой капельницы.
Когда мы с Ляйсан заходим внутрь, Лия тут же поворачивает свою голову, смотря на нас. Мы цепляемся друг за друга взглядами, и я вижу, что она всё поняла. Ее взгляд перемещается к ребенку, а затем она снова смотрит на меня. Пристально и внимательно. По выражению ее лица, я сразу же вижу, что скрывать что или делать вид, что никому ничего не известно – просто бессмысленно. Она знает, что я знаю. Наш безмолвный диалог прерывает малышка, завертевшаяся у меня в руках. Ее звонкий голосок тут же развеивает тишину больничной палаты.
- Мама! Мама! А я папу нашла!
2. Глава 1
Лия
Сегодня у меня встреча с читателями. Автограф-сессия в рамках пиар-кампании моей новой недавно вышедшей книги.
- Лясь, солнышко. Пойдем, иначе мы с тобой опоздаем в садик! – зову я из коридора. Вскоре слышится торопливый топот маленьких ножек.
Я с теплой и нежной улыбкой смотрю на дочурку, выбегающую из комнаты, держа в руках небольшую рамку с фотографией.
- Мама! Мама! А можно я возьму с собой папу? – спрашивает девчушка, подбегая ко мне.
Я приседаю на корточки и нежно провожу рукой по щечке Ляйсан, убирая за ушко волнистую прядь ее мягких волос.
Единственное фото Давида, которое у меня было и есть до сих пор...
- Малыш, давай мы с тобой оставим папу дома, хорошо? В садике ты ведь всё равно будешь занята.
Там ведь у тебя столько друзей! И ты будешь играть с ними! Пусть папа дожидается нас дома, хорошо? – я осторожно забираю фотографию из рук дочки и оставляю ее на тумбе, стоящей в коридоре.