- Ах, ты ж скотина! – Таня схватила парня за волосы маленькой пятерней. – Ах, ты ж паскудник!
Ошалелый от внезапного нападения, сын приказчика свалился на пол, а потом резко подскочил, вращая выпученными глазами. Он испуганно сжал штаны одной рукой, а потом, поняв, что перед ним девушка, заревел:
- Ты чего?! Ополоумела, дура?!
Недолго думая я схватила ухват, стоящий у печи, и перетянула негодяя им по спине со всей силы, на которую была способна. Парень взвыл, выгибаясь дугой, разжал пальцы, и штаны совсем свалились на пол.
- Убью, не помилую! – его рев, наверное, разнесся по всему лесу, когда он бросился на меня. – Удавлю!
- Еще чего! – Таня толкнула его и, запутавшись в штанах, сын приказчика почти вылетел в двери. – Отдохни, герой-любовник!
- Ты как, Марфуша? – я бросилась к девочке, сжавшейся в комочек на скамье. – Цела?
- Ц-ц-цела… - заикаясь, ответила она, глядя на меня, как на привидение. – Б-б-барышни, это в-в-вы?
- Мы, мы… - я поправила ее волосы и завязала разорванную бретельку сарафана. – Вставай, матушка сюда идет.
Выйдя из хижины, я увидела, что Таня угрюмо наблюдает за молодым человеком, который уже натянул штаны и теперь стоял напротив нее. Парень явно был изумлен, увидев при свете дня, кто перед ним.
- Засецкие… - протянул он, криво усмехаясь. – Вы что ж, уже за дворней своей бегаете?
Я попыталась припомнить кто такой приказчик, но Таня сделала это быстрее.
- А ты чего так разговариваешь, челядь? Язык попридержи. Еще раз узнаю, что к Марфушке грабли свои тянешь, пообломаю. Понял?
- Грабли? – он как-то странно посмотрел на нас. В его глазах плескалась ярость, но что он мог нам сделать?
- Пшел отсюда. На чужой земле находишься, - процедила я. – И смотри, мы тебя предупредили.
В этот момент из леса вышли Евдокия с нянюшкой. Они, раскрыв рты, наблюдали, как Сенька уходит, словно побитый пес. И Аглая Игнатьева снова перекрестилась… Мне даже стало немного смешно. Раскрытые рты и крестные знамения становились нашими постоянными спутниками.
19. Глава 19
Оставив женщин проводить профилактическую беседу с Марфушей, мы потопали обратно, чувствуя удовлетворение от содеянного. Ванька бежал за нами, стегая хворостиной высокую траву, и напевал какую-то песенку.
- Барышнечки, а барышнечки!
- Чего тебе? – я посмотрела на него через плечо.