* * *
Ольга закончила свой рассказ, и женщины зашептались. Даниил уснул у нее на руках, а Марья жалась к ногам.
– Некоторые люди говорят, что дух Снегурочки остался в лесу, – продолжила Ольга. – Когда выпадает снег, она оживает, чтобы долгими ночами любить своего пастуха. – Ольга снова замолчала. – Но другие говорят, что она умерла, – печально сказала она. – Такова была цена любви.
В комнате должно было стать тихо, как и подобает после хорошо рассказанной истории. Но этого не произошло. Когда Ольга замолчала, ее дочь Маша резко выпрямилась и закричала.
– Смотрите, – вопила она. – Матушка, смотри! Это она, вон там! Смотри!.. Нет, нет! Уходи!
Девочка уткнулась в ноги матери, глаза ее стали пустыми от ужаса.
Ольга резко повернулась в сторону темного угла, куда смотрела ее дочь. Она заметила белое мерцание. Нет, это всего лишь отблески огня. Вся комната пришла в движение. Даниил проснулся и вцепился в сарафан матери.
– Что это?
– Успокой ребенка!
– Я же говорила! – верещала Даринка. – Я говорила, что привидение существует!
– Довольно! – рявкнула Ольга.
Ее голос оборвал гвалт в комнате. Крики и голоса стихли. Лишь Марья громко всхлипывала в тишине.
– Уже поздно, – холодно сказала Ольга. – Мы все устали. Лучше отведи хозяйку в опочивальню. – Она обратилась к служанке Евдокии. Великая княгиня была на грани истерики.
– Это был лишь детский кошмар, – уверенно добавила Ольга.
– Нет, – простонала Евдокия, наслаждаясь собой. – Нет, это было привидение! Мы все должны бояться.
Ольга резко посмотрела на свою служанку Варвару, девушку неопределенного возраста с бледными волосами.
– Проводи великую княгиню Московскую в опочивальню, – приказала Ольга.
Варвара тоже не отрывала взгляда от темного угла, но по приказу княгини резко встала. Теперь она выглядела бодрой и спокойной. «Это были лишь отблески пламени», – подумала Ольга, и на миг ее лицо помрачнело.
– Это была она! – бормотала Даринка. Она никак не могла успокоиться. – Разве ребенок стал бы лгать? Привидение! Сам черт…
– Дай Даринке горячего отвара и пригласи батюшку, – велела Ольга служанке.
Всхлипывающую Даринку увели. Евдокию проводили в покои, и шум в светлице стих.
Ольга вернулась к печи, рядом с которой сидели ее побледневшие дети.
– Это правда, матушка? – хныкал Даниил. – Это было приведение?