Что характерно, про Артёмова он не сказал ни слова. Огромное
количество заявлений Лемешева, что летели в меня без разбору, были
откровенным бредом и подставой. Некоторые звучали разумно, другие
же абсурдно.
Ну что ж, мой дорогой Лемешев, теперь у меня с тобой личные
счёты. Я с тобой не ссорился, я спас остатки людей и гиперджетов,
я, мать твою, возможно спас твою задницу от полного провала. Ибо
когда приедет комиссия МОЗК головы полетят только в путь, в том
числе и твоя. Пузатик утверждает, что я вовсе несговорчив. Говорит,
мол, Керимов – это позор боевого флота Искры, а учитывая, что Искра
– это часть Федерации, то и для всей Федерации я тоже являюсь
неизгладимым позором и бельмом на глазу. Ну что ж, похоже у меня
появилась вполне осязаемая цель. Доказать Федерации, что её главный
позор – это ты!
Мой защитник вяло представил мои интересы. Но я на большее и не
рассчитывал. Председатель, он же судья, он же мой палач, удалился
на изучение материалов дела. Это заняло около пары часов.
Вернувшись, он начал монотонно озвучивать все необходимые
формальные доводы, а в конце уже обратился ко мне.
– Керимов Антей Роальдович, вы обвиняетесь…
В этот момент мой мозг снова отключился, и я провалился в транс.
Номера обвинительных статей мне были совершенно неинтересны.
Сообщите уже приговор.
– Вы приговариваетесь к четырём годам заключения в военной
тюрьме «Тантас» на Плутоне. Либо…
Либо? У меня есть выбор? Отлично! Пусть это будет контракт,
пусть это будет контракт! Может я вправду самый везучий человек в
галактике?
– Либо, вы можете подписать контракт на службу за абсолютным
рубежом, в качестве альтернативы заключению. Без возможности
перемещения между анамнионами.
– Срок контракта?
Я уловил на себе ошалелый взгляд Альмана, который всем своим
видом показывал, что ни в коем случае нельзя на это
соглашаться.
– Год.
В четыре раза меньше?!
В этот момент ко мне вернулись все смыслы жизни! Всего год жизни
в смертельно опасных условиях, чтобы потом вернуться и отомстить
Лемешеву? Мне подходит.
Гнить на Плутоне в тесной камере с другими – это конечно
здорово. Но я скорее вздёрнусь сам за эти четыре года, чем досижу
до конца.
Да за абсолютным рубежом, я буду играть со смертью в карты.
Любая неурядица может закончиться не лучшим образом. Но зато это
всего на год и не в душной камере. А самое главное, чем скорее я
вернусь, тем быстрее я смогу начать искать Лемешева. Надеюсь, ты не
умрёшь, сукин сын, до этого момента. Потому что ты даже не
представляешь, сколько всего я обязан тебе сообщить при личной
встрече.