Боевой скорости едва хватало для выхода из зоны до полного
коллапса. На радаре в реальном времени я видел, как материализуются
из ниоткуда белые точки. Как только наберётся критическая масса,
произойдёт электромагнитный импульс колоссальной мощности, после
чего наши гиперджеты выйдут из строя. Полностью. Потому что
резервная система ядра уже выведена из строя. А так, если бы
импульс вырубил всю электронику, можно было бы понадеяться на
нейродрайв. Да, половина функционала бы вышла из строя, но мы хотя
бы могли просто развернуться и покинуть сектор.
Для Сциллиса – эти технологии не были чем-то запредельным. Из
того, что мы встречали ранее, подобные игрушки – это примерно, как
для человечества запустить пассажирскую ракету на Луну. Сегодня
такие стартуют по пятнадцать штук в день.
Я был близок к границе, ещё несколько секунд и импульс не
достанет, чего нельзя было сказать об Оцелоте и Кобре. Они сильно
отставали. Ворон летел быстрее всех, будто у него вместо ноги
поршневая система от Белаза, жмущая на педаль управления
нагнетателем в пол.
Нейрошторм явно работал на пределе, иногда приходилось
маневрировать, чтобы выбирать наименее плотные участки тучи,
ориентируясь на данные монитора атмосферных «коридоров». При
автоматизированном управлении, лепестки калибруются автоматически,
нейродрайв отлично справляется с задачей упрощения жизни пилоту. Но
у меня вся фронтовая автоматика работала через пень-колоду, а
внутренняя настолько надёжна, что пилоту даже не предоставляют
возможности на неё как-то влиять. Поэтому я цеплялся за каждую долю
секунды выигранного времени, как за спасительную соломинку, лишь бы
импульсом не накрыло мой гиперджет.
Оцелот и Кобра справлялись из рук вон плохо, судя по радарам, им
не хватало мастерства ручного управления, чтобы обуздать машину…
Это очень плохо. Потерять восемьдесят процентов личного состава
вместе с джетами – худшее начало для карьеры командующего
эскадроном. Но не это меня волновало больше всего. Я знал, что у
Игоря Артёмова есть трое детей, у Клима Ветрова «Оцелота» – мать и
бабушка, требующие ухода, надзора и самое главное – финансового
обеспечения, а у Кирилла Петренко «Ворона» беременная жена на
Европе.
К сожалению, я не успел изучить дела всех остальных, но уверен,
что здесь каждому есть, что терять. Погиб в анамнионе, значит погиб
везде. Человечество хоть и бороздит просторы бесконечной вселенной,
но копировать личность до сих пор не представляется возможным.