Я
встретился с Жанной, и мы успели обсудить немного наши дела. Я
сказал ей, что читал доклады об итогах работы за эти несколько
месяцев, что доволен проделанной ею работой и попросил нанять ещё
больше людей, сосредоточившись на военных контрактах и подписании
вольных ликвидаторов и на привлечении самых колеблющихся и ещё не
определившихся родов к совместной операции. У нас остался всего
месяц, чтобы вооружить и экипировать максимум солдат для
предстоящей войны. Наша линия обороны огромна, море и реки стали
небезопасны, и испытание для нашей империи будет намного тяжелее,
чем в предыдущее маноизвержение. Боюсь, счёт жертв пойдёт на многие
миллионы. Но поделать с этим мы мало что можем.
Незаметно
для себя я оказался на балконе рядом с Багратионом. Он молча стоял
и смотрел на звёзды, что едва пробивались через столичный
воздух.
— Александр
Петрович, есть информация от империи о её подготовке к предстоящей
войне? Какой-то план, которого стоит придерживаться?
— Планы
есть. И много. Но всё это пустое. Мы не знаем толком своего врага и
его возможностей. Вообще, с этим лучше к Зубову. У него каждый день
в министерстве собрания по поводу изучения военной доктрины,
подготовки да перетасовки военных частей, сборов резервистов и
перевооружения. Хорошо, что война в Болгарии
закончилась.
— Что
правда, то правда. Даже жаль, что с княжной нормально не
попрощался…
— Да,
девушка видная, талантливый дипломат. У вас что-то было?
— Само
собой. Я её из Болгарии эвакуировал всё-таки... А вы что же,
разведка, не знаете?
Багратион
ухмыльнулся и покачал головой.
— Не хочешь
– не говори. Мне всё равно на самом деле. Я до сих пор от Амазонии
отойти не могу… Романов меня отправить туда ради нашего контракта
хочет, чтобы проследил за всем, а я что-то не горю
желанием.
— А он
сам-то что?
— Сказал,
если ещё раз туда надо будет поехать – скорее
застрелится.
— И это его
благодарность за то, что они сделали его Верховным? — удивился
я.
— Он
параноик. И будучи там, он потерял контроль над собой – по его же
словам. Им манипулировали, и он ничего не мог с этим поделать, даже
когда понимал это. Для таких, как он, это хуже смерти. Он перестаёт
быть самим собой, и это пугает его. До чёртиков. Так что нет, он
туда больше не сунется. В отличие от Буревого! Вот уж кто явно
хочет вернуться в эти края. Не помнит, главное, для чего, но
кричит, что у него там осталось одно незаконченное дело.