К вечеру
вновь стали съезжаться люди, и я вновь стал добрым и радушным
хозяином, что был рад нашедшим пару минут для заезда ко мне гостям.
Видимо, разговоры о моём возвращении и революционном методе
прокачки настолько воодушевили двух разведчиков, что члены
императорской династии и приближённые к ним люди – даже те, кого я
видел едва ли не впервые, заезжали с памятными презентами,
бутылками вина и всяким подобным. У меня даже свой повар появился.
Правда, всего на вечер...
Увидев, что
мы едим, глава нацбанка решила по-дружески протянуть мне руку
помощи и вызвала своего личного шеф-повара вместе с бригадой
поваров и обслуги прямо из имения. Из неформальных посиделок наши
застолья и шатания по поместью стали обретать более деловой и
утончённый вид. Кто-то даже шепнул, что у меня новое поместье
появилось и что я великий любитель искусства, у которого, по
несчастью, пустые стены в доме. То, что я большой поклонник
живописи, было, мягко говоря, неправдой. Мне не хватало времени на
все эти изящества. Я из городов Ордена стащил около сотни полотен,
но они так и валялись в каком-то углу лабиринта. В моём личном
рейтинге срочности их разбор и оценка были примерно на тысячных
позициях. А теперь у меня ещё двадцать картин
добавилось…
Из хороших
новостей: мы вместе с майором Фомченко провели успешные переговоры
с министром культуры во время поедания хот-догов. Два хот-дога были
классическими, один полили сверху шоколадом – для Фомы. Маленький
извращенец…
Итак,
официально, если мы преодолеем кризис, то в центре Москвы появится
большой музейный комплекс имени Фомченко. Ни плана, ни проекта у
нас не было, как и понимания того, будет ли комплекс переделанным
из уже существующего здания или построенным с нуля. Но мы точно
знали, что там будет связь эпох через артефакты прошлого и
современности. И особое место там займёт трикотажный отдел. Да,
министру культуры от такой просьбы слегка поплохело, но, когда я
ему сказал, что хранится на опечатанном складе Золотарёвых в Уфе и
сколько там образцов прекрасного, сохранившегося благодаря
хрономагии в идеальном состоянии, белья, он даже заинтересовался. А
когда я намекнул, что коллекция может быть дополнена современными
образцами прекраснейших из дам нашего времени, он сказал, что
попросить у них бельё и, создав подобную выставку, выразить таким
образом протест против закрытости аристократии от простого народа –
это не просто смело, а песец как смело! Я же не стал говорить
раньше времени, что современные образцы уже в пушистых лапах и
разрешения на это ни регент, ни другие красавицы нашей империи и
соседних стран не давали… Впрочем, может, и получится приковать
внимание к труселям да лифчикам через такой вот культурный протест,
а стыренное незаконно вывесить как «анонимный экспонат,
предоставленный представительницей императорской династии
Романовых».