– Линкхея? Вам помочь? – озаботился он.
Я поднесла к глазам ладонь и качнула головой. Чуть не упала. Черт! Да что со мной?
– Вы очень бледны! – встревожился этот полузверь. Его взгляд упал на мою руку, и круглые темные глаза стали еще больше. Мужчина торопливо склонился в поклоне. – Извечный, да вы же… Позвольте, я помогу вам? Провожу?
– Куда проводите? – не поняла я ни его слов, ни поклонов.
– К вашему Дому! К Дому Папоротников!
– Что? – испугалась я.
– Вам плохо. Я могу вызвать всадника, у меня есть кристалл! Позвольте?
– Не надо… – головокружение прошло, и я вздохнула свободнее. – Со мной все отлично. Я просто немного… устала.
– Вы уверены? Я мог бы…
– Нет! – оборвала резко, но, на удивление, мужчина снова поклонился. – Все в порядке. Идите.
Он отвесил мне третий поклон и ушел, пару раз оглянувшись. Но на странного мужчину-зверя я уже не смотрела. Мой взгляд был прикован к тому, что этот низший линкх увидел на моей руке.
Лист папоротника. Он начинался кончиком стебля на моей ладони, у ногтя указательного пальца, и продолжался до самого плеча. Почти до шеи! Вот же зараза…
Поскребла кожу ногтем и с досадой убедилась, что темно-зеленый рисунок никуда не делался.
Проклятый лист папоротника, от которых меня уже тошнило! Застонав в голос, я опустила руку и задумалась. Насколько я поняла, на мне отметина королевского дома Энфирии. С одной стороны, это хорошо, судя по поклонам того мужика, что все еще оглядывается, надеясь помочь. С другой, это очень гадко. Просто потому что очень гадко! И потому что снова подтверждает, что я перестаю быть человеком.
Я с ненавистью снова оглядела лист на руке. Ну уж нет! Хоть целиком меня цветочками разрисуйте, я была и буду человеком! А не каким-то там линкхом! Вернее, линкхеей, как говорят здесь о девушке чистокровного происхождения.
Скрипнув зубами и повыше задрав нос, я уже готова была шагнуть дальше, как мой взгляд зацепился за темную фигуру на противоположной стороне улицы. Сердце замерло. А потом ударило так, что ребрам стало больно.
Влад Дагервуд.
Он стоял там, у стены, увитой дикой розой, в своей неизменно белоснежной рубашке и отглаженных брюках, в распахнутом черном пальто и смотрел на меня, засунув руки в карманы. И я видела, как трогает ветер его темные волосы, а в серых прищуренных глазах мерцает стылый лед.