Пора спасать мою принцессу.
За стальной дверью меня ждал небольшой закуток, за ним еще одна
дверь, уже деревянная.
Встречай своего спасителя, милочка.
— Я откушу себе язык, — отчаянно прокричала девушка и, не теряя
ни секунды, воплотила угрозу в жизнь. — Ай!
Спасибо научному знанию и господу нашему богу за то, что
встроили в тело защиту от дурака. Откусить себе язык примерно так
же сложно, как не думать о белом медведе… Интересно, у меня бы
получилось?
— Ай! — я цапнул себя за нежный кончик язычка. Бежушпешно.
Оставив эксперименты, сел на пол. Почти бесшумный плачь начал
стихать. Голубой и зеленый глазок украдкой зыркнули в мою сторону.
Папина дочка? Значит, моей маской будет надежный, как скала,
защитник. Низким голосом я продолжил:
— Теперь всё будет хорошо, их больше нет.
Получилось скорее комично.
— Да?
— Агась, — качнул я головой, — идем, нужно выбираться.
Выдвинулись, прошли закуток. Я распахнул стальную дверь и тут же
выругался. Про себя.
Повсюду кровь, отрезанные конечности, головы, внутренности.
Пожалуй, это не совсем то, что стоит видеть глазам тепличного
подростка. Еще не хватало, чтобы она меня каким-то маньяком
посчитала. Я же не такой, да? Или нет… Неважно, зато теперь я в
полной мере понимаю, почему Алую Розу частенько называют Розой
Кровавой.
Что же делать? Завязать ей глаза? Нет. Подумает, что всё это
спасение — просто игра похитителей. О! Придумал. Я повернулся к
принцессе:
— Когда-нибудь видела, как ходят крабики?
— А?
— Танцевала вальс?
— …
— Может, наблюдала, как лодка качается на волнах?
В ответ лишь непонимание. Ну что за дети городские, совсем их в
школах ничему не учат?
Я взял принцессу за руки, развел их в стороны. Покачал.
— Вот так мы и пойдем. Бочком.
— Зачем…
— Так ну-ужно, — протянул я. «Так нужно» — лучший аргумент для
любой папиной дочки.
Мы вышли. Принцесса спиной к бойне, я лицом к принцессе. Шли
хорошо. Будто крабик, танцующий вальс на борту новенькой лодки. Я
не давал девушке повернуться, она покорно качалась, переставляя
ноги.
Пинком отворил ржавую дверь. Ночная прохлада, улица, фонарь. На
этой ноте завод был нами покинут.
Оставалось только… И тут я вспомнил, что не умею водить ни одно
из транспортных средств этого мира. Как я вообще мог об этом
забыть? С другой стороны, вряд ли они сложные, разберусь по ходу.
НЕТ! Это ровно та самая мысль, которую я подумал перед тем, как
сесть в одноместный космоистребитель. А потом успешно залетел в
черную дыру. Ну на фиг, к технике я больше ни ногой.