Ани не помнила своего прошлого. По статьям в интернете, которые
она читала вместо того, чтобы обратиться к врачу — врачей на Свалке
не было ни одного, а хорошего невролога и в тауне пришлось бы
поискать, — Ани уже успешно диагностировала себе диссоциативную
фугу и теперь носила этот диагноз даже с некоторой гордостью.
На самом деле, конечно, с полной уверенностью можно было сказать
только, что Ани страдает от некой формы амнезии, — на сайте
большого медицинского справочника нашлось ровно двадцать девять
типов амнестического расстройства и ещё несколько сотен
заболеваний, симптомом которых могла быть потеря памяти. Но у Ани
была не просто какая-нибудь там амнезия, потому что её память, хоть
и казалась иногда пустым, вылизанным до чистоты стаканчиком, была
пустым на вкус, но всё-таки йогуртом.
Ани не могла сказать, где жила раньше и чем занималась, училась
ли в школе и мечтала ли о профессии, были ли у неё друзья или хотя
бы рыбки в аквариуме. Она не знала, как оказалась в том коридоре и
откуда взяла лучевое ружьё. Зато она умела обращаться с оружием,
представляла, как работает система распознавания лиц в городских
камерах, знала кое-что о законах и отлично ориентировалась в таунах
Форна. Это было совсем не похоже на ту амнезию, от которой люди
превращались в беспомощных детей, не понимающих, как пользоваться
ложкой. На языке медицинского справочника это называлось
«сохранение универсальных знаний».
Вместе с тем нельзя было сказать и того, что личные воспоминания
Ани были полностью стёрты. В таком случае типичный больной — так
утверждал справочник, — затруднялся сообщить о себе хоть что-то, не
узнавал себя в зеркале и испытывал тревогу от потери константности
личности.
Личность Ани была константна донельзя. Трудно было найти
человека в большем ладу с собой, чем Ани. Она твёрдо знала, что её
зовут Ани, что ей около восемнадцати, что она говорит с лёгким
акцентом и немного картавит, что любит стрелять и разглядывать
обугленные крысиные потроха, что вообще ничего не боится и способна
и украсть, и врезать, и даже убить, если очень понадобится. И да,
миру нет никакого дела до Ани, Ани живёт на Свалке среди такого же
хлама, как и она сама.
С лёгким трепетом и восхищением Ани думала: да, это очень похоже
на диссоциативную фугу. Ани нравилось само это слово — «фуга», и
нравились все те истории о фугах, что она смогла найти. Это были
фантастичные, почти анекдотические случаи, похожие на приключения
из романов.