Всё это были разумные, правильные мысли, запитанные от
внутренней батареи злости. Но не больше чем минуту спустя Ани
поняла, что зашагала медленнее. И ещё немного медленнее. И вот уже
она совсем остановилась, облокотившись на резиновый поручень и
разглядывая мерцающие щиты с рекламами — как назло, никаких щенков,
только виртуальный театр, новейшая версия голо-переговорника, туры
на орбиту и какие-то курсы с живым тьютором.
Громыхание приближалось.
— Сними их, — буркнула Ани.
— А?
— Эти… копыта.
Девушка послушно расстегнула ботинки. Наверное, они были очень
модные, Ани видела такие на моделях, а в жизни — никогда: трубы с
раздвоенными носами выглядели скорее пыточным устройством, чем
обувью.
Босая, девушка оказалась не такой уж и высокой. И волосы у неё
крашеные, а носки яркие, хрусткие. Дешёвые — на Свалку как-то
привезли целый ящик похожих. И пока Ани размышляла о носках и
йогуртах и оглядывалась, проверяя, не решила ли всё-таки за ними
последовать полиция, незнакомка воспряла духом и вывалила на неё
всю свою жизненную историю.
Звали девушку Линда. Линда Мейерс, личный номер… а, здесь,
наверное, не нужен личный номер? Значит, просто Линда.
— Красивое имя, — поддакнула Ани, просто чтобы сказать хоть
что-нибудь.
А Линда — Линда просияла.
Линда родилась в Типонсине. Это не очень богатый таун ближе к
южному пределу города, очень старый, один из первых современных
таунов. В нём даже не разместили горизонтальных лифтов, а все
общественные пространства отдали под коммерцию; лишь пару
десятилетий назад под давлением властей на десятом этаже устроили
небольшой парк, а на третьем — спортивный комплекс.
Впрочем, в парке Линда ни разу не была, потому что к тому
времени уже не жила в Типонсине. Ей было шесть, когда мама начала
водить в апартаменты мужчин. Среди них был примерно десяток
«друзей» и дюжина «новых пап», а вереница разных «здравствуйте»
тянулась далеко за горизонт.
Линде все эти мужчины не мешали: у неё была комнатка с большим
окном, где она сидела в наушниках и занималась своими делами.
Иногда от маминых мужчин даже была польза. Пытаясь приручить
смешную дочку любовницы, они приносили то прикольную незнакомую
еду, то небольшие подарочки. И мама была хорошая, мама любила
Линду, интересовалась её делами, рассказывала интересное и научила
рисовать монстриков.