Он расхохотался.
– Вот умора! Ты уже начинаешь говорить сам с собой на «вы». Такого помешанного я ещё не видел.
В эту минуту я вдруг подумал, что, может быть, я, и в самом деле, помешанный.
– Никогда не говори о себе таких вещей, – предостерёг меня красавчик, словно прочитав мои мысли.
– Но я не могу идентифицировать вас со мной, – запротестовал я.
– А зря, – заметил красавчик.
– Почему? – удивился я.
– Потому что я могу наделить тебя собачьим чутьём, и ты сможешь уже за сто метров чувствовать запах жареного шашлыка или варёных сосисок.
– Но я и так за сто метров чувствую запах сосисок и шашлыка, – заметил я ему, – я же слепой, и некоторые мои чувства обострены.
– Ну, тогда я могу наделить тебя мышиным слухом, и ты сможешь за десять километром слышать звон колокольчика или даже звук падающей на землю монеты.
– Но я уже обладаю таким слухом, – ответил я, – я могу на расстоянии километра слышать слова людей, если между нами нет никакой преграды.
Красавчик нахмурился, но вдруг опять расплылся в улыбке и воскликнул:
– А! Тогда я могу наделить тебя орлиным зрением, и ты сможешь за тысячу метров разглядеть на земле рубль, оброненный прохожим.
– Вы смеётесь надо мной, – оскорблено молвил я, – или вы забыли, что я слепой?
– Вовсе нет, – воскликнул красавчик, – просто я дам тебе своё зрение. И ты сможешь всё видеть моими глазами.
– Как это? – удивился я.
– Очень просто, – ответил тот, – ты войдёшь в меня и сможешь, манипулируя мной, делать всё, что захочешь.
– Этого не может быть, – не поверил я.
– Ты сомневаешься?
– Ещё бы!
– Не веришь ни одному моему слову?
– Совершенно верно! В то, что вы говорите, трудно поверить.
– А если я скажу, что могу превращаться в любой предмет. Быть одновременно мужчиной и женщиной. Способен принимать обличие тридцати сущностей, превращаться в морщинистую старуху и в толстощёкого и толстопятого младенца, а также становиться девушкой такой красоты, от которой глаз невозможно оторвать, и которая на конкурсе красавиц могла бы получить приз «Мисс Вселенной». Но в обычном состоянии я являюсь мужчиной, и более того, твоей сущностью, хочешь ты этого или нет.
– Но почему?
– Что почему? Почему я могу превращаться в эти образы? Или почему я являюсь частью твоей сущности?
– Мне интересно знать и то, и другое.
– Отвечу на первый вопрос. Я смогу превращаться в эти лица потому, что познал массу умных наук. И одну из них, как ни странно, физику, раз уж мы существуем в физическом мире. Но эту физику я знаю так хорошо, как ты не знал её даже в средней школе, когда получал тройки. Перед моими знаниями сам Альберт Эйнштейн снял бы шляпу. А на второй вопрос отвечу так: Я являюсь частью тебе, потому что ты, являясь слепым, очень развил своё воображение. В каком-то смысле, я и есть дитя твоего воображения, но воплотившийся в конкретный персонаж. А именно, в тот, кем ты мечтал стать всю свою сознательную жизнь.