Такие реплики звучали в нашей семье из уст моих родных постоянно. Братья, в отличие от непонятно в кого пошедшей меня, выбрали себе приличные профессии. А вот я с моей непутевой и не денежной профессией экскурсовода была у семьи как бельмо на глазу.
Я уже давно отчаялась впечатлить мою семью, поэтому махнув на все рукой, жила так, как считала нужным и необходимым мне. А к ним приезжала редко, в основном по большим праздникам. Оставшаяся мне от бабушки квартира, скромненькая однушка, меня всем устраивала.
Одевалась в мешковатые штаны, яркие жилетки, и носила за спиной рюкзаки ручной работы. Моей работы, разумеется. Ругалась незнакомыми словами, дружила со странными личностями непонятной профессии, и мужа у меня не было. Детей тоже. Сначала мама в недоумении поднимала тонкие брови, но потом мои образцово-показательные братья наделили ее невестками и внуками, и на меня снова махнули рукой.
«Ой, знаете, Дашенька у нас то, что зовется нынче неформат. Дашенька у нас фрик, ну вы понимаете».
Только вот, по-моему, значение этих слов мама и сама представляла смутно.
Я давила на звонок, а потом со всей злостью ударила кулаком по двери. А она возьми, да и откройся.
– Эй! Есть тут кто-нибудь? Помощь нужна? – я аккуратно приоткрыла дверь и заглянула внутрь.
Нет, умом я понимала, что делать этого не следует. Вообще разум настоятельно велел уходить подальше от странной квартиры с открытой дверью. И вызвать полицию. Но ведь там может кому-то быть необходима срочная помощь? Поэтому я сделала шаг в коридор и заглянула внутрь.
А потом рванула со всей возможной скоростью, так в приоткрытую дверь было видно, что в комнате на полу лежит тело девушки. Это она подошла ко мне в музее и попросила проконсультировать ее по поводу бабушкиного ковра.
Девушка была очень красивой: высокая, стройная, с длинными густыми каштановыми волосами. Именно они сейчас разметались по полу пышным покрывалом. Глаза еще запомнились: яркие, сияющие. А еще в ней было что-то нездешнее. Но говор у нее был чистый, акцента я не услышала.
Подлетев к ней, я первым делом положила руку ей на горло и поискала пульс. Ну вот не умею я на руке его искать. На горле проще. Нашелся, и я, выдохнув, принялась искать в рюкзаке закинутый туда в гневе телефон.
Звонок в скорую сопровождался моими всхлипами и стонами. Подробно описала, что повреждений и крови не видно и вообще не понятно, что с ней. Сказали, что едут. Я слезно попросила поторопиться.