Из десятков абстрактных мыслей о грядущем, крутившихся в голове,
внезапно выделилась одна, более конкретная. В еде я неприхотлив,
так что слова отца о том, что первое время, вероятно, кормить нас
будут так себе, меня не особо взволновали. Но в голове отложились.
К тому же, как известно, запас карман не тянет. Поэтому помимо
одежды и личных вещей, стоит закупить калорийной и долго хранящейся
еды хотя бы на недельку. Мало ли что.
Представив вытянувшиеся от удивления лица однокурсников, когда я
заявлюсь в первый день в общагу с ящиком тушёнки на плече, я тихо
фыркнул, сдерживая хохот.
Надо только уточнить заранее, не запрещено ли и это в том числе.
Вдруг там все личные вещи на входе отбирают, чтобы все были в
равных и одинаково хреновых условиях.
Я бы не удивился.
***
— Удачи, Марк, — потрепал меня по голове отец. — Как только
появится возможность связаться с нами, или, чем чёрт не шутит,
выйти в город — пошли весточку. Впрочем, думаю, в ближайшие полгода
тебе это навряд ли светит…
— А ты меня не проводишь?
— Неа. Конечно, как выпускник, я могу спокойно зайти с тобой и
довести до самой общаги…, но это не принято. Да и чем раньше ты
привыкнешь полагаться исключительно на себя — тем лучше.
Вздохнув, я кивнул и крепко обнял отца. За последние годы я
привязался к нему даже больше, чем к родному. Хотя реальных
родителей я тоже не забывал, но… они мертвы, и с этим ничего не
поделать. Если вначале я не использовал слова «отец», называя
приютившего меня гвардейца в основном по имени — отчества у сироты
Михаила Керенского не имелось — то уже спустя пару лет незаметно
перешёл на обычное «папа». Первое время внутри что-то царапало,
словно этим я предавал настоящих маму с папой. Но постепенно
прошло. Да и не думаю, что они были бы против…
Помахав рукой отцу (с братьями и Настькой я попрощался заранее —
какой смысл тащить их к самому входу в Академию ради этого), я,
крякнув, закинул на плечи набитый битком походный рюкзак. Подтянув
лямки, повесил ещё одну сумку на плечо, и взял по огромному баулу в
каждую руку.
— Уффф…
Навьюченный так, что даже идти было сложновато, я топал по
удивительно малолюдной аллее парка, тяжело дыша и то и дело
останавливаясь, чтобы передохнуть. Парк был небольшим и находился
сразу за уже знакомым мне парадным корпусом — достаточно было
пройти его насквозь. Там я надолго не задержался: прямо посреди
холла стоял внушительный стенд с огромной, ярко-алого цвета
надписью «Абитура», плавающей прямо в воздухе. Парочка симпатичных
девушек, стоящих у стенда, быстро проверили мои документы, после
чего выдали узкий чёрный браслет и подсказали дорогу до
общежития.