Лис притворился глухим и снова порылся в корзинке ведьмы.
— Хм, как интересно, — извлек он на свет банку с…
Что это? Тушки мертвых насекомых?
В руках курто держал широкий продолговатый сосуд, доверху наполненный какими-то круглыми тварями. У них были крохотные лапки, черные, лоснящиеся бока и длинные острые носики, похожие на иглы. Существа в банке не шевелились. Все передохли? Впали в спячку?
Старуха Геральдина очень возбудилась, когда Лис нашел этих черных жуков, и злобно замахала руками.
— Верни, верни, где взял! Знаешь, сколько они стоят? Каждая крякла — пол серебряного грифона.
Лис опустил странную банку обратно в корзинку и прикрыл ее содержимое платком.
— А для чего они нужны? — спросил он.
Дьяр зашипел: новый зуб стремительно отрастал, но десна при этом распухла и болела адски.
— Кряклы-то? — Геральдина нанесла на пальцы немного заживляющей мази и примерилась к избитому лицу дракона. Поле для деятельности у нее было обширным: ссадины, синяки, царапины, треснувшая губа. — Одурманивают. Уколешь таким больного — он себя перестанет осознавать, будет, как в тумане, плавать. Операции всякие проводить можно — ничего не почувствует. А почувствует — не сможет сопротивляться.
Почесав подбородок, Лис задумчиво покосился на корзину, укрытую платком.
* * *
В «Гостиной встреч» играла музыка. Женщины сидели на диванчиках, наслаждаясь вниманием продажных мужчин, а Дьяр прятался за колонной. К началу рабочей смены они с Лисом опоздали. Нельзя было пугать клиенток своими разукрашенными лицами, а синяки затягивались долго, особенно темные фонари под глазами.
— Удачной ночи, — задорно подмигнул Дьяру Лис, прежде чем углубиться в зал. Он выглядел расслабленным, беззаботным и вел себя так, словно никакой драки на лестнице не было.
Покачивая бедрами, туго обтянутыми штанами из черной кожи, Лис медленно передвигался по гостиной и явно чувствовал себя в этом гнезде разврата как рыба в воде. Женщинам на диванах он посылал томные улыбки, мужчин-курто одаривал снисходительными взглядами, словно был хозяином заведения, а не таким же, как и все, бесправным рабом для удовольствий.
«Неужели, ему нравится то, что он делает? — задался вопросом Дьяр. — Неужели ему не противно от самого себя?»
Он вспомнил их недавний разговор, вспомнил, как в бешенстве ударил соперника по лицу и ошейник никак не отреагировал на приступ агрессии.