В известной степени этому способствовало и ношение масок. Хотя Кранцева, например, трудно было не узнать, несмотря на нацепленный круглый красный нос, пеструю маску и колпак клоуна – роль, которую он, мимикрируя, пытался теперь играть в повседневной жизни. Его зоркий глаз безошибочно выхватил в толпе чудной и нелепый костюм огромного желтого цыпленка. Но плавные движения прелестного хищника, знакомый аллюр пантеры не оставляли сомнений и заставили его сердце биться сильнее – Вера Таранова, жена его коллеги Андрея. Неспетая песня. Через секунду кончиками пальцев Артем уже ощущал под шелком блузки, чуть выше пояса, гладкую, упругую кожу спины «цыпленка» и не сводил глаз с капельки пота, катившейся по шее в небольшой выемке в костюме. Сквозь прорези для глаз в желтой пушистой голове его почти прижигал острый, пристальный взгляд, похожий на зов в ночи, молчаливый упрек или призание в чем-то таком, что не могло быть достоянием гласности в сплоченном и высокоморальном советском коллективе, тем более на расстоянии трех шагов от их супругов. Чуткие пальцы Кранцева пытались расшифровывать сигнал Морзе, посылаемый кожей партнерши. Сигнал был еще недостаточно силен, расплывчат, но уже невероятно будоражил воображение, сбивал с мыслей, от которых – а может, просто от неровного ритма танца – у клоуна перехватывало дыхание…
Ему пришлось ждать целых четыре долгих дня, чтобы наконец встретить Веру у проходной посольства. Ее правильное лицо, на этот раз без маски, светилось безукоризенной чувственной красотой, женственностью, смешанными, как показалось Кранцеву, с тоскливым ожиданием. Он понимал, что их слишком явное сближение на виду у дежурных и обитателей жилой части посольства показалось бы неуместным и подозрительным, но порыв сдержать было еще труднее. И он поспешно приблизился, бормоча какие-то невнятные общие слова, краснея и задыхаясь. Но потом все же собрался с духом и сообщил, прерывисто дыша, полушепотом, что неодолимое желание преследует его после танца с «цыпленком» на новогоднем вечере. И сразу же стал прозаично объяснять, что остаться наедине в здании Бункера им просто невозможно, а в отеле – более чем рисковано. В ответ Вера подняла на него свои серые глаза и тихо произнесла: «Ищи, ты мужчина». Надо ли объяснять стимулирующую силу подобного заявления. Ясного, вдохновляющего согласия.