Беклемишев молча развернулся к Турнину.
– Ежели таким числом да с не шибкой артиллерией – то не должны взять, государь, – отозвался инспектор крепостей. – Я в Ивангороде по весне дважды был. Учения проводил. Гарнизон там добрый. Крепостной артполк тако же вельми обучен. И ополчение неплохое. К тому же там инженерная рота стоит, коя магазины строила, так что и минную войну свеям куда как сложно вести будет. А припасу там ноне действительно на десять лет осады хватит. Вот ежели больше подойдет, да с хорошей артиллерией… Крепость-то там старая, бастионов нету, стена прямая, кирпичная. Такую крепость взять – не вельми большой труд надобен.
Я почувствовал в его голосе оттенок неудовольствия. И действительно, Беклемишев мне докладывал, что ежели западная и юго-западная граница страны крепостями укреплены добро, то вот на северо-западе дело обстоит не шибко хорошо. Крепости старые, еще при дедах-прадедах строенные и правильную осаду выдержать неспособны. Но я денег на обустройство этих крепостей не давал. Все одно границу переносить думаем, да и нет их особенно. На другое были надобны…
– А ежели все-таки потеряем город и магазины в нем – насколько все хуже будет?
– Намного, государь, – вздохнул мой генерал-воевода, – почти четверть всех запасов там. Может, еще и поэтому свеи на город напали, что до них слухи дошли о тех воинских запасах. Им сейчас в Речи Посполитой оне шибко надобны.
Я откинулся на спинку своего кресла. Итак, следовало решить, что делать дальше. Ломать весь тщательно продуманный и разработанный план кампании этого года (всю войну планировать смысла не было, так, прикидки были, а там – бой покажет) и быстрее бросаться на помощь Ивангороду либо продолжать следовать плану, внеся, естественно, в него необходимые коррективы.
– Что скажешь, боярин? – обратился я к Качумасову.
Тот ответил не сразу.
– Я так думаю, государь, то, что Карл Густав на нас сам напал, это и плохо, и хорошо. Плохо, потому как наши людишки гибнут, да еще те, коих, по нашим планам, война вообще коснуться не должна была, и эвон запасы военные под угрозой. А хорошо то, что сим он с нас всю, даже малую вину за наше вступление в войну снял. И перед народом нашим, коий нам на Земском соборе уговаривать бы пришлось, а ноне, я считаю, он нас сам уговаривать начнет. Да еще и попеняет, что со свеем так долго тянули. И перед иноземными государями, об убеждении коих в свейском недобром противу нас умыслии мы так крепко думали. – Глава Посольского приказа замолчал и обвел всех присутствующих спокойным взглядом.