— Наташ… — прохрипел я, пытаясь протянуть руку, слабую и
дрожащую. Я хотел коснуться ее, убедиться, что она реальна, что все
это не плод его больного воображения.
Женщина перехватила его руку, ее пальцы были холодными, несмотря
на жару, исходящую от его тела.
— Я здесь, Михаил. Я рядом.
Но это была не ее рука. Эта рука была тоньше, с длинными,
аристократическими пальцами, ухоженными, но лишенными той теплоты и
знакомого ощущения. И это был не ее голос. И это была не ее тревога
в глазах, хотя и похожая.
Попытался сесть снова, на этот раз с большим упорством,
игнорируя протесты тела. Боль в голове пульсировала, отдаваясь в
каждом нерве, но он игнорировал ее, словно назойливую муху. Я
должен был понять, что происходит и точно ли это сон? Решил
огляделся. Комната была большой, обставленная тяжёлой, старинной
мебелью из темного дерева, резной и инкрустированной. Тяжёлые
бархатные портьеры на окнах, тусклый свет керосиновой лампы на
тумбочке отбрасывал причудливые тени на стены, увешанные картинами,
среди которых выделялся портрет мужчины в строгой военной форме, с
суровым взглядом. Все было чужим, незнакомым, словно декорации к
спектаклю, в котором не знаешь своей роли.
— Это… это сон, да? – задал я вопрос, глядя на женщину с
отчаянной надеждой в глазах, ожидая что она скажет «да», что она
развеет этот кошмар, как утренний туман.
Но она покачала головой, и слезы снова навернулись ей на глаза,
блеснув в тусклом свете лампы.
— Нет, Михаил. Это не сон.
И тут, словно тяжёлая, многослойная завеса упала с его разума,
открывая ужасающую картину реальности, до меня начало доходить.
Запах лекарств, тревога в глазах женщины, слова врача, это «Ваше
Высочество» и Гатчина… Все кусочки пазла, начали складываться в
ужасающую, непостижимую картину.
Я вспомнил свое отражение в зеркале утром. Лицо Михаила
Романова. Воспоминания, хлынувшие потоком, чужие, но теперь
кажущиеся своими. Газеты, разговоры, атмосфера всеобщего
напряжения, витавшая в воздухе особняка.
Реальность обрушилась на меня всей своей тяжестью, придавив к
подушке, лишая воздуха. Это не сон. Не бред. Я действительно черт
подери как но оказался в прошлом. В теле Михаила Романова. По
памяти реципиента я понял что вчера было 13 марта 1917 года по
юлианскому то есть сегодня 14 марта 1917 или по нашей временной
мере 1 марта. Выходит уже завтра Николай 2 отречётся от престола в
пользу брата то есть уже меня? Я оказался за несколько дней до
того, как монархия падёт и начнётся период новой смуты. За день до
того, как уже я должен буду сделать выбор, который способен изменит
судьбу огромной страны, а может и всего человечества.