Вернувшись к столу, Михаил, опустился в кожаное кресло, которое
тут же мягко просело под его весом "Настоящая кожа". Тишина
кабинета, нарушаемая лишь тихим тиканьем часов на каминной полке,
действовала успокаивающе. Отодвинув в сторону внушительные кипы
бумаг, словно расчищая поле для мысли, он освободил перед собой
пространство на массивном столе. Затем, не спеша, придвинул к себе
тяжелую стеклянную чернильницу с густыми чернилами цвета воронова
крыла. Рядом он положил элегантную перьевую ручку с золотым пером,
поблёскивающим в свете настольной лампы, и стопку белоснежных,
хрустящих листов бумаги, ожидавших первых строк. "Итак, начнём," –
подумал он, беря в руки перьевую ручку.
Прежде всего, нужно было привести в порядок мысли, составить
чёткий план действий. Первым и самым важным вопросом была земельная
реформа. Он прекрасно знал, что именно земельный голод крестьян был
одной из главных причин народного недовольства. Необходимо было
разработать такую реформу, которая бы удовлетворила нужды крестьян,
но при этом не разорила бы помещиков и не привела к хаосу в
сельском хозяйстве. Это была сложнейшая задача, требующая
тщательного взвешивания всех "за" и "против". "Как это сделать?" –
мысленно вопрошал он, задумчиво глядя на Луну. Просто отобрать
землю у помещиков и раздать крестьянам? Это вызовет яростное
сопротивление дворянства, армии, да и попросту нарушит вековые
устои. Нужен более взвешенный подход. Постепенный выкуп?
Государственная поддержка крестьянских общин? Развитие кооперации?
Все эти идеи крутились в голове, сталкиваясь друг с другом, требуя
тщательной проработки. Он начал делать первые наброски, записывая
ключевые моменты, пытаясь выстроить логичную цепочку действий.
"Главное – справедливость," – твердил он себе. "Крестьянин должен
получить землю, но и помещик не должен быть разорён." Задача
казалась почти невыполнимой, но он понимал, что от ее решения
зависит будущее страны.
Михаил склонился над бумагой, задумчиво покусывая себе губу.
Наброски множились, перечёркивались, возникали вновь, словно
отражая мучительный поиск идеального решения. Земельный вопрос… он
стоял перед Россией как неразрешимая головоломка, грозящая в любой
момент обернуться катастрофой. Он писал о передаче части помещичьих
земель крестьянам. За выкуп. Эта идея казалась наиболее
компромиссной. Помещики получат хоть какую-то компенсацию за
утраченную собственность, что могло бы смягчить их недовольство.
Крестьяне же наконец получат долгожданную землю, смогут
почувствовать себя хозяевами, а не временными арендаторами. Но тут
же возникал вопрос: кто определит размер выкупа? Будет ли он
посильным для крестьян? Не вызовет ли это еще большей волны
недовольства среди беднейших слоев населения, которые не смогут
себе позволить даже символическую плату? Следующей идеей было
создание крестьянских кооперативов. Объединившись, крестьяне смогут
более эффективно обрабатывать землю, закупать современную технику,
совместно продавать урожай. Это могло бы стать толчком для развития
сельского хозяйства, повышения урожайности и, как следствие,
улучшения благосостояния крестьян. Но как убедить их объединиться?
Веками они привыкли работать на своей земле, единолично
распоряжаться плодами своего труда. Не встретит ли эта идея
сопротивления, недоверия? Потребуется ли принуждение, которое может
вызвать лишь озлобление? Он также размышлял о развитии
агрономической помощи. Необходимо было повышать уровень знаний
крестьян, обучать их современным методам земледелия, внедрять новые
сорта растений и породы скота. Это могло бы дать долгосрочный
эффект, постепенно повышая производительность сельского хозяйства.
Но это требовало времени, значительных финансовых вложений в
образование и инфраструктуру. А времени у России практически не
оставалось. В голове роились идеи, сталкиваясь друг с другом,
словно волны в бушующем море. Каждая из них имела свои плюсы и
минусы, свои подводные камни. Любое решение могло вызвать
недовольство. Помещики будут недовольны потерей земли, даже за
выкуп. Богатые крестьяне могут воспротивиться идее кооперативов,
опасаясь потерять свою независимость. Беднейшие слои населения
могут посчитать выкуп слишком дорогим и потребовать немедленной и
безвозмездной передачи земли. Михаил чувствовал себя канатоходцем,
идущим по тонкому канату над пропастью. Любое неосторожное движение
могло привести к падению, к новой волне смуты и насилия. Он должен
был найти такое решение, которое удовлетворило бы если не всех, то
хотя бы большинство, которое смогло бы объединить страну, а не
расколоть ее еще сильнее. Эта задача казалась ему непосильной, но
он понимал, что от его действий зависит судьба миллионов людей,
судьба самой России. И он продолжал писать, стирать, снова писать,
мучительно пытаясь найти тот самый, оптимальный путь.