Начальник, самодовольный наполеончик, разглагольствовал о новой
стратегии, представляя слайды с ключевыми пунктами. Меня как будто
молнией поразило, когда я осознал что это все были мои идеи,
которые Я кропотливо разрабатывал последние несколько недель, но
которые так и не были оценены по достоинству.
И вот, начальник, с самодовольной улыбкой, принимал аплодисменты
коллег, рассказывая о "своем" видении. Кровь бросилась в лицо.
Сначала я пытался сдержаться, сжал кулаки под столом, стараясь
унять дрожь. Но когда начальник упомянул над чем я себе ломал
голову несколько дней и ночей, проводя бессонные ночи, что-то
внутри него сломалось.
Я резко поднялся, отодвинув стул, который с грохотом упал на
пол, привлекая всеобщее внимание. В наступившей тишине его голос
прозвучал громко и непривычно резко: "Какого черта, Анатолий
Игоревич? Это мои идеи, и я не позволю вам это игнорировать. Я
пахал как проклятый над этой стратегией, и вы обязаны это
признать."
Начальник застыл, его лицо побагровело. Он попытался возразить,
что это плод коллективного разума, что я лишь помогал в разработке.
Но меня уже нельзя было остановить. Во мне прорвалась плотина
сдерживаемого гнева и обиды.
"Коллективного разума?! Вы даже не взглянули на мои первые
наброски! Вы забраковали их, сказав, что это слишком рискованно! А
теперь вы преподносите их как свои собственные гениальные мысли?!"
Мой голос дрожал от ярости, но в нем звучала и горькая обида. Я
рассказывал обо всем: о бессонных ночах, о том, как пытался донести
свои идеи, о том, как их игнорировали и обесценивали.
"Коллеги" лишь молча наблюдали за этой неожиданной сценой.
Некоторые сочувственно переглядывались, другие отводили глаза,
боясь вмешаться. Начальник пытался перебить меня, угрожал
увольнением, но я уже не слушал. Я выплёскивал все, что накопилось
у за долгие месяцы работы в этой компании, где труд не ценится, а
идеи нагло воруют.
Закончив свою гневную тираду троекратным десятиэтажным матом
всех и вся, я развернулся и вышел из конференц-зала, хлопнув дверью
так, что задрожали стекла, шел по офису, не обращая внимания на
удивлённые взгляды коллег. Чувство облегчения от выплеснутой злости
быстро сменилось опустошением и осознанием того, что только что
перечеркнул своё будущее в этой проклятой компании. Утреннее
желание начать жизнь с нуля казалось сейчас смешной и наивной
фантазией. Вместо этого в душе зияла пустота, которую хотелось
чем-то заполнить, чем-то заглушить.