Работать приходилось много и тяжело, так что свой восемнадцатый день рождения она пропустила. Зато когда вспомнила, побаловала себя – купила на заработанные деньги дешевенький магофон и принялась изучать все, что нашла в сети о ткачестве и учебе. К осени ей стало понятно, что заработанных даже на страде денег на учебу ей не хватит. Академия прикладного искусства не требовала с учеников денег за учебу, но жизнь в столице была очень дорогой, а еще нужны были материалы для учебы, жилье, канцелярия и теплая одежда…
Несколько дней дриада ходила задумчивая, а потом хозяева собрали первый в году мед. Огромные баки-медогонки вращались, вытряхивая из сот драгоценные желтые капли. Душистый «летничек» слили в кадки, убрали в погреб, а ополоски с медогонки выставили на солнышко – побродить.
— Славная будет медовуха, — радовались работники, — то-то гульнем!
Дарине от этих слов становилось не по себе. Ей случалось бывать на деревенских гулянках, и воспоминания остались нерадужные. Запомнив наказы госпожи Ладеи, Дарина надевала все свои юбки разом и куталась в платок, чтобы скрыть природную красоту и грацию, но зоркие работники приметили, что девушка молода и хороша, и частенько ей намекали на более близкое знакомство.
Гулянка планировалась знатная. Хозяйка с ночи поставила тесто на пироги, работники в охотку сколотили свежие столы и лавки.
— Каждый год новые колотят, — ворчала хозяйка, ставя в печь очередной огромный пирог, мелкими они с Дариной не заморачивались. — Поутру в щепу все разбито, два дня потом печь обломками топим!
Девушке стало не по себе.
— А вы останетесь? — спросила она, раскатывая тесто для следующего пирога.
— Нет, я с детьми в деревню уйду, у сестры переночую, — ответила крепкая ядреная женщина лет тридцати, сдувая с лица прилипшие локоны. — Медовуха-то коварная, сперва пьют, потом дерутся. А ты останься, на сеновале ночуй, скотину утром напои, да этим вертопрахам воды подай, а то утром же как котята будут – слабые да дохлые.
Тут Дарине поплохело. Она видела, какие взгляды на нее бросали работники, да и хозяин облизывался. Сеновал для нее не защита – отыщут, а не отыщут, так выкурят, сухая трава от искры горит. А хозяйка не зря так уйти торопится, видно, знает, что пьяный мужик такое натворить способен, в чем долго каяться будет. А Дарину бросают тут одну. “Эх, — дриада едва не хлопнула себя по лбу, — наивная! Почему не расспросила, отчего женщин на хуторе нет? Думала, хозяйка выживает, ревнует, а похоже, сбегают после первой пьянки”.