– У Деклана есть младший брат, Малкольм. Примерно вашего возраста, – говорит бабуля. – Я плохо его знаю, но он, похоже, посноснее. Во всяком случае, не расхаживает по городу так, будто он принадлежит ему, как это делал его братец.
Я наблюдаю, как она аккуратно кладет в рот кусочек омлета, и жалею, что не могу читать ее мысли, чтобы понять, так ли переплетены в ее мыслях Лейси и Сара, как у меня. С момента исчезновения Сары прошло столько времени; почти четверть века никаких известий. Родителям Лейси не хватает других деталей – они знают что, когда и как, но не кто и почему.
– Ты думаешь, что Деклан Келли виновен? – спрашиваю я.
Бабуля хмурится, словно внезапно весь этот разговор делается ей неприятным.
– Я этого не сказала. Против него никогда не было серьезных улик.
Не отвечая, я беру солонку. Может, это и правда, но если годы, проведенные за чтением книг о подлинных преступлениях и просмотром сериала о них же чему-то меня и научили, так это тому, что всегда виноват парень.
Малкольм
Среда, 4 сентября
Моя накрахмаленная рубашка стоит колом. Она практически трескается, когда я сгибаю руки, чтобы накинуть на шею галстук. Я смотрю в зеркало на свои руки, безуспешно пытаясь завязать узел ровно, и оставляю эту затею, добившись хотя бы его нормального размера. Зеркало выглядит старым и дорогим, как всё в доме Нилссонов. В нем отражается спальня, в которой поместились бы три моих прежних. И по меньшей мере половина квартиры Деклана.
«Ну, и как тебе живется в этом доме?» – вчера вечером спросил меня брат, подбирая с тарелки остатки именинного торта, пока мама была в ванной. Мама привезла связку воздушных шаров, которые в прихожей Нилссонов показались крохотными, но постоянно стукались о голову Деклана в тесной нише, которую он называет кухней.
«Дерьмово», – ответил я. И это правда. Но не более дерьмово, чем последние пять лет. Большую их часть Деклан провел в четырех часах пути от нас, в Нью-Гэмпшире, снимая у нашей тетки квартиру в цокольном этаже.
Резкий стук в дверь моей комнаты и скрип петель, когда моя сводная сестра, не дожидаясь ответа, просовывает голову в дверь.
– Ты готов? – спрашивает она.
– Да, – отвечаю я, беря с кровати синий пиджак и надевая его.
Кэтрин наклоняет голову набок и хмурится, до белизны светлые волосы рассыпаются по плечам. Я знаю этот взгляд: «