Запах ароматных
благовоний, раскуренных возле хозяйских покоев, освежает разум,
позволяет мыслить яснее, ярче. Старый монах проносит медную дымящую
курильницу по верхам каждое утро. Сегодня, как и вчера привычного
аромата не было – тело монаха, не выдержав бренной жизни, увяло,
выпустив бессмертную душу в обитель счастья. Наверно, можно было бы
особо не задаваться вопросом смерти старого человека, но князь,
спасший его в давние времена, был обязан узнать причину кончины
слуги, слишком необычно он умер: глаза покраснели, на пальцах
появились странные въевшиеся разводы. От старости так не
умирают.
Второй день, нарушая
неуставные правила дома, в коридорах снуют безликие люди. Они
приходят к хозяину, шепчут несколько слов и уходят. Мало кто из них
задерживается перед очами князя больше чем на минуту-другую. Чуть
поодаль от двери в кабинет, на обитом кожей стуле кемарил первый
помощник хозяина – Еремей.
В кабинете за столом
из мореного дуба спокойно восседает кряжистый человек, черные с
проседью волосы спадают с плеч, аккуратная борода едва касается
груди. На столе рядом с пустующим подсвечником лежит серый парик –
дань недолгой традиции Петра Великого, все европейские излишества:
кружева, бантики, жабо, парики и многое другое пришли в негодность.
Нет, царь не запретил их, он о них забыл, частично вернувшись к
старине, любимой большинством народа и частично оставив
намечающиеся реформаторские идеи своего отца. Разница лишь в том,
что дремучесть и невежество народа Алексей Второй преодолевает не
силой, как батюшка.
Возле обитого алым
бархатом кресла в вырезанной из красного дерева подставке приютился
небольшой деревянный жезл царского советника. Солнечный свет
играет на серебряных пуговицах советника, на голове князя вместо
высокой шапки из пушного зверя аккуратная кепь с двусторонним
козырьком.
-Мда, Мишутка
позабавил ты меня, так позабавил, что и не знаю как быть. С одной
стороны глянешь – батогами отходить надобно, а если приглядеться то
и впору наградить по-царски,- последний посетитель царского
советника ежесекундно бледнел, краснел, вновь бледнел. Он потерял
счет времени и желал одного – как можно скорее исчезнуть с глаз
князя.
-Н-не надо
награждать,- горло Михаила запершило.
-Ну уж нет,
Мишенька,- князь покрутил в руках металлическое стило с любовью
выводя на небольшой восковой дощечке странные закорючки.- За
сведения твои надобна награда, не каждый день и даже месяц в Сибири
отыскивается серебряная руда. Правда плохо, что обнаружил ее грек…
как ты говоришь его зовут?