Юля нарочно предложила
патриарху столь нудную и в то же время почетную для любого служки
работу, шутка ли быть приближенным к царице и исполнять ее
поручения. Правда есть черта за которую никто не может переступить.
Внимание царицы может быть отдано исключительно мужу и никому
другому, в противном случае обоих любовников ждала удавка или
пожизненное заточение в монастыре для неверной супруги и пеньковый
галстук для любовника.
-Конечно, Ваше
Величество, завтра же к вам придет писарь, есть у меня на примете
умный малец шестнадцати весен отроду, грамоте новой за полгода
обучился, хотя некоторые почтенные старцы оную до сих пор освоить
не могут,- с легким укором сказал патриарх, крутя на пальце
перстень.
-Разрешите
поинтересоваться владыка?- тихо спросила Юля, отведя взгляд в
сторону.
-Конечно, дщерь, все,
что в моих силах…- Иерофан был чутким человеком и мгновенно
улавливал изменение настроения и даже мыслей собеседника, а уже
исходя из этого, начинал вести себя соответственно
обстановке.
Когда-то, еще обучаясь
в семинарии один из преподавателей – дьякон Борис мимоходом
произнес интересную фразу, навсегда отпечатавшуюся в голове юного
священнослужителя: «Тебе отрок многое дано, не трать дарования
Божьи на глупость человеческую, гляди не на оболочку людскую, а в
саму суть, так как будто его стрелой пронзаешь, но в то же время
ласкаешь и успокаиваешь взором своим….»
Тогда столь непонятные
слова не вылетели из непутевой головы исключительно благодаря чуду,
однако спустя тройку лет, когда обучение в семинарии подошло к
концу, мимолетная фраза дьякона заиграла необычайно яркими
красками. Молодой Иерофан попал в услужение к писарю Московского
епископа Игментия, он выполнял всю черновую работу, но делал ее
так, что уже через два года был замечен епископом. А через пять лет
стал его поверенным лицом отца Игментия.
Не раз вспоминал
благодарными словами дьякона Бориса Иерофан, используя его
наставление как подспорье в неосуществленных замыслах. Понемногу,
набираясь опыта высокой интриги в кругах Церкви Иерофан становился
честолюбивее, властнее, но в то же время не терял здравого смысла
понимал кому стоит поклониться в пояс, а от кого держаться
подальше. Он понимал это до того как согласился помогать
царевичу…