Обычно от моего тона он начинал заводиться и повышать голос, теперь же выглядит таким расслабленным, будто я не кричу на него посреди вечера. Как же он меня бесит!
– Еще неделю назад ничего этого не было, и думаешь, я поверю, что ты вдруг стал таким добрым филантропом, свободно отдающим деньги на благотворительность? – я хотела задеть его.
Он никогда не был злым, жадным или скупым, мне просто хотелось, чтобы он разозлился и стал собой, а не вот таким мягким и покладистым со мной. Это пугало и, наверное, поэтому я заводилась еще сильнее, прогоняя мысли о том, что мы сможем попробовать быть вместе.
– А ты думала, зная, что сегодня истекает срок, я просто буду сидеть и ждать, пока ты примешь решение и ничего не предприму? – он оттолкнулся от стены и оказался совсем близко ко мне.
В нос ударил запах его одеколона. Он был, как всегда, великолепен, так, что перехватывало дыхание, и я на несколько секунд потеряла нить своих мыслей. Его черные брюки плотно обтягивали бедра, смотрятся будто на модели, голубая рубашка заправлена, а галстук ослаблен, тонкий, черный, очень подходящий к его глазам. Волосы отросли и больше падали на глаза, практически закрывая их от меня, но я все равно чувствовала всю силу этого взгляда, от которого все внутри сжималось и я сама будто становилась меньше.
– Думаешь, я позволил бы тебе сделать так, как ты хочешь? – он осторожно коснулся моей щеки, убрал прядь волос за ухо, отчего я вся задрожала. Весь гнев куда-то делся, и я снова таяла под его взглядом и прикосновениями.
– Я знал твое решение, еще семь дней назад знал, – я чувствовала его теплое дыхание на лице, потому что он приблизился непозволительно близко. – Но дал тебе время, чтобы ты убедила себя, – он коснулся уголка моих губ, так, что я издала какой-то странный гортанный звук и прикрыла глаза.
Это уже слишком. Слишком для меня. Разве могу я выиграть в этой игре? Могу ли я состязаться с ним в изощренности и хитрости. Мне никогда не победить. Но, может, он был прав год назад, и мне надо всего лишь сдаться, чтобы победить? Просто сбросить карты, потому что даже с тузом на руках я не смогу выиграть.
– Ты моя, и теперь ты готова, – он улыбнулся самой хищной из своих улыбок, блеснул глазами и взял меня за руку. Медленно поднес ее к своим губам и поцеловал каждую костяшку, отчего по телу прокатилась волна, но я не понимала, чего именно. Страха, предвкушения или отчаяния оттого, что я все же проиграла?