Мужской голос спросил:
– Это Виктория Викторовна Глейман?
– Да. А что?
– Инна Владимировна Глейман Вам приходится бабушкой?
– да. А что случилось? Кто это?
– Следователь прокуратуры Демкин. Ваша бабушка погибла. Если сможете, завтра возвращайтесь домой. Нам нужно взять у вас показания.
И тут произошло нечто странное. Как бы со стороны, Вика увидела, что ноги у нее подкосились в коленных суставах, и она мягко, словно подломленная, упала на ковер. Мобильник выпал из руки и продолжал что-то говорить мужским голосом. Будто в замедленной съемке, Вика подняла его, поднеся к уху:
– Моя бабушка умерла? Вы не ошиблись?
– Нет. Ее уже опознали соседи.
– Автоавария? Инфаркт?
– Если бы. Убили ее, понимаешь, у гаражей.
– Договорились. Я завтра приеду.
Вика отключила телефон. И потеряла сознание. Пришла в себя через какое-то время. И не могла сначала понять, что случилось. Лежит на полу, в незнакомой комнате. Трезвая. А потом ударило по мозгам: «Бабушка. Убита. У гаражей». Девушка застонала. В какой-то момент сердце пронзила острая боль. А затем чувства ушли. Информация жила как бы отдельно от нее, ее лично не касалась. И мыслей тоже не было. Полное отупение. Вика даже чуть подремала. Рано утро, на автомате, сдала комнату. Чтобы быстрее добраться, наняла частную машину. Молодой водитель – лихач домчал ее до родного города за три часа. Пытался еще в пути разговорить красивую, но печальную девушку, но та резко оборвала его:
– Следи лучше за дорогой, пацан.
Хотел огрызнуться, но побоялся, что девушка вообще выйдет и наймет другую. Ну а потом поехало: допрос у следователя, опознание, похоронное бюро, какие-то срочные дела на работе, соболезнования, надрывающийся телефон. Похороны. Речи. Поминки в кафе. Вика выпила залпом стакан водки, как простую воду, и даже не почувствовала опьянения. Вышла покурить на улицу. Какая-то старая тетка, школьная подруга бабушки, подошла к ней:
– Ты поплачь, Вика, расслабься, тебе станет легче.
Вика швырнула недокуренную сигарету в урну и вернулась в поминальный зал, слез не было. Услышала шепоток за спиной:
– Железная леди. Как бабка.
– А что плакать, такому наследству радоваться надо.
Не было даже желания обернуться, посмотреть, кто сказал гадость. И все люди стали казаться Вике марионетками, говорящими заученные речи, делающими привычные отработанные движения, но под маской скрывающими истинные чувства, злобу, агрессию. Она сказала компаньону бабушки, Леониду Сергеевичу, что побудет пару дней дома. Тот закивал головой: